В этот момент ему и в голову не могло прийти, что как раз его слабость и могла бы опровергнуть все его рассуждения.
— А вот кто-то шумит, — около первого перехода между подземными уровнями, парень, наконец-то, что-то услышал. — Кто-то идет. Нет, идут и похоже много… А почему вниз-то? Это же тоннель в дальние штольни, а там одни грибницы и подземное озеро.
Шум десятков шагов быстро нарастал. Под землей, в замкнутом пространстве тоннеля, все слышалось иначе, чем на поверхности. Здесь два — три идущих гнома своей шаркающей походкой могли создать впечатление и сотни живых существ.
— Мамочка, я боюсь, — донеслось из-за поворота до Тимура; плакала какая-то кроха. — Там темно и страшно. Почему мы туда идем?
— Уйми ее, Кайла! — кто-то грубо прервал ребенка. — Нам сейчас только этого не хватало. Вон, того и гляди и остальные примутся гундосить.
Тимура, почти оказавшегося у поворота, охватили страшные подозрения. Однако он не успел ничего толком подумать, как прямо на него буквально выскочила какая-то полная гнома с большой корзинкой в одно руке и светильников в другой. Сразу же за ней, вцепившись, как клещ в ее юбку, держалась маленькая девочка в темном чепчике.
— Ой! Кто это тут?! — растерянно вскрикнула гнома, едва тусклый пучок света попал на Тимура. — А-а-а-а! — вдруг завопила она, начав пятиться назад. — Ледяной владыка! А-а-а-а! — она бросает из своих рук и корзинку и светильник. — Ледяной владыка восстал из камня!
Едва не оглохший от этого визга Тимур тут же остановился. «Чего она орет? Какой еще к черту Ледяной владыка? — промелькнуло у него в голове. — И визжит ведь как резанная… Вот же черт, опять ничего не видно, — упавший светильник почти погас. — Вот же дура!». Он наклонился за медной лампой с крошечным огоньком на фитиле и с удивлением хмыкнул.
— Вот же дерьмо, — вырвалось у него, когда он увидел свои руки. — В чем это я? Меня чего всего что ли измазали?
При свете разгоревшейся лампы Тимур внимательно оглядел себя. Все его тело — руки, ноги, открытая часть груди, бородка и похоже лицо (пальцем он провел по лбу и на нем осталась белая полоска) — было пепельно-серого цвета.
— Вот же черти, уже закапывать что ли собрались, — ему сразу вспомнился один из старых гномьих ритуалом, во время которого безнадежно больного густо обмазывали особым серой мазью из горных смол. — Ну и молодцы, — с горечью рассеялся он. — Быстро они меня в трупы определили… А эта, мать ее, еще и за давно сгинувшего Ледяного владыку гномов приняла. Ха-ха-ха. А что, рожа-то у меня сейчас наверное очень похожая на этого древнего отморозка. Решила поди, что я после двух сотен лет в усыпальнице изголодался и пришел по ее душу. Ха-ха-ха! Не могу, больше. Ха-ха-ха!
