– Привет! – Шал улыбнулся потрескавшимися губами, но боли совершенно не чувствовал, как не ощущал уже и зуда, что последние дни сводил с ума.
– Здравствуй, Кайрат. Ты изменился.
– Жизнь нелегкая нынче, Айгерим.
– Живешь на полную катушку? К нам не торопишься, совсем забыл.
В голосе Айгерим слышался укор, и Шалу стало стыдно.
– Тороплюсь, но меня не пускают.
– Кто?
– Я не знаю. Кажется, вот еще немного, и я буду рядом с тобой и детьми, но что-то или кто-то меняет все по своему усмотрению. Я давно готов умереть, но даже сейчас не могу это сделать. Почему? Может, ты знаешь? Ты пришла за мной? Так пойдем же!
– Нет, – Айгерим грустно улыбнулась и покачала головой, – я не могу тебя забрать.
– Почему?
– Потому что я твоя память, а не дух, как ты думаешь. И ты очень давно не вспоминал обо мне и детях. Неужели ты нас больше не любишь?
– Люблю. Очень. Но мне больно вспоминать о вас. Тогда хочется приставить оружие к голове и нажать на спуск, а этого делать нельзя. Это грех, сама знаешь. Тогда мы с вами никогда не встретимся. Ты же не хочешь этого?
– Нет. Не хочу, любимый…
Не зря мудрецы всегда говорили, что время лечит. Оно действительно лечит, но несколько своеобразно. Стирая из памяти те события, что принесли несчастье, и сглаживая ту боль, что когда-то разрывала сердце на куски. Время закаляет сердце, делая его черствым. В памяти остается напоминание о том, что было очень трудно, но оно остается именно напоминанием, неким маркером, отмечающим сложный период на графической схеме жизни, но в данный момент не вызывающим уже таких сильных чувств, как в начале. Много лет подряд Шал старательно подавлял в себе все, что могло напоминать о семье, потому что именно это толкало к самоубийству. Впрочем, не только он сам. Другое горе установило своеобразную блокировку на ту часть памяти, что отвечала за семью. Предоставив цель, ради которой нужно жить. Иначе, действительно, хотелось застрелиться…
– Ты заметил, что тех детей зовут так же, как и наших?
– Это меня напугало.
– Почему?
– Потому что я научился подавлять воспоминания, а тут сразу два совпадения. И что-то от такой цифры я не в восторге последнее время.
– Все пройдет, – она погладила по щеке, – все несчастья. Ты справишься. Я же знаю, что ты сильный…
– Да конечно! Охрененно сушеный Рембо! Силы не занимать.
– Ты действительно похудел. Плохо кушаешь?
– Последние две недели не до еды было. И, кажется, я тебя тогда уже видел. Ты приходила ко мне?
