— Ты не пойдёшь к ним? — спросил Бран, — Без тебя ведь танцуют.
Не то чтобы он всерьёз надеялся отослать её, но мало ли…
— О, нет, — она звонко рассмеялась, и звук был, словно разом зазвенели серебристые колокольчики, — Это больше не мой долг. Я однажды победила в Игре и с тех пор не должна танцевать.
— В Игре?…
— Той, где сейчас юная Раока.
— Тебя тоже когда-то сожрала та статуя?! — Бран сам не мог бы объяснить, почему, но это ему жутко не нравилось — мысль о том, что синеволосой красавице причиняли боль, угнетала. Умом полукровка понимал, что стоящее перед ним существо, мягко говоря, не беспомощно — но так ли легко порой примирить ум и сердце?
— Можно и так выразиться, — фыркнула фейри, — Но да, я вошла в статую и вернулась. По крайней мере… надеюсь, что вышла оттуда именно я.
По спине полулиса пробежал холодок.
— Значит, и Раока вернётся?
— Не обязательно, но шанс есть, — отозвалась красавица лениво, — Впрочем, это уже не так важно, потому что главную из своих задач девочка таки выполнила.
— Да? И какую же? — не то чтобы полулис всерьёз рассчитывал на ответ, но мало ли.
— Она привела тебя, — сказала синеволосая фейри и нежно улыбнулась.
Ну да, фейри и их излюбленная игра во внезапную и внеземную любовь, конец которой на практике никогда не оказывается счастливым… Бран покивал в ответ в ответ с деланным пониманием:
— Позволь угадать — ты полюбила меня с первого взгляда?
— Нет, с первого — возненавидела, — насмешливо отозвалась она, — До сих пор ненавижу, если разобраться.
— Да ты знаешь толк в комплиментах… — восхитился полулис, — И чем же это я заслужил эдакое отношение?
Она повернулась к нему всем корпусом, улыбнулась так, будто обнажала что-то надёжно спрятанное. И от этой улыбки, больше похожей на гримасу боли, в душе у парня странно зашевелилось нечто, будто эхо воспоминаний, которых, разумеется, быть не могло — но они были.
— В тебе всегда всего слишком, смертный, — сказали они хором — девушка и эхо, сливаясь походя в одну фигуру, застывшую на грани снов и реальности.
— Сочту за комплимент, моя принцесса! — откликнулся Бран, вторя неясным воспоминаниям.
В её глазах при этих словах отразилось столько, что не сосчитать: боль, шок, волнение, ярость и жгучая, почти болезненная надежда. Все это было столь сильным и неистовым, что по спине полулиса пробежал вполне ощутимый холодок чистейшего ужаса: что бы тут ни происходило, за кого бы она его ни принимала, девушка была безумна, а значит, непредсказуема и опасна.
