***
Раока шла меж костяных стен, по ощущениям, целую вечность. Умом она понимала, что едва ли прошло много времени, но так ли просто противопоставить логику ощущениям, когда ноги ноют от усталости, желудок сводит от голода, а во рту, кажется, рассыпалась песками пустыня Хо? Фейри очень остро чувствовала себя заложницей своего же тела — слабого, тяжёлого и уязвимого, диктующего мятежному духу свои законы и правила.
— Мешок с костями, — прозвучал знакомый голос у неё за спиной. Фейри не стала оборачиваться — слишком устала для бессмысленных усилий, благо, этот голос не могла не узнать. Лже-Ис, впрочем, повёл себя весьма покладисто и сам нагнал Раоку, подстраиваясь под её шаг. Нож не причинил порожденной Лабиринтом твари ни малейшего вреда — фальшивое киото сияло идеальной белизной и кристалликами драгоценных камней, на губах, недавно её целовавших, играла знакомая-чужая улыбка, а в сверкающих глазах пряталась зубастая Бездна.
— Предполагается, что я поняла, о чем речь? — уточнила Раока, — Если так, то прости, но тебя ждет разочарование.
— Ах, брось, — фыркнул Ледяной, — Я — это ты, ну, в некотором смысле. Ты понимаешь — никого, кроме тебя, тут нет и быть не может… Никого настоящего, знаешь ли. Хотя… Удивлю тебя — вообще нигде нет никого настоящего, объективно существующего, что бы там тебе подобные мартышки ни думали в своих влажных мечтаниях. Смертным кажется, что они воспринимают вокруг себя каких-то других существ, другие предметы и вещи, они прячутся за маской объективности, но это ложь. На деле они способны видеть лишь самих себя, лишь реальность, порожденную их собственным мозгом. Понимаешь? Мешок с костями, оболочка, которую можно разрушить одним движением кисти — ты умеешь, я знаю — но при этом сколько важности… Вы не верите в то, что станете однажды просто кусочком стены в моём Лабиринте. Как же… ведь весь мир вращается лишь вокруг вас одних. Когда тут хоть на что-то смотреть?
Раока закашлялась и рухнула на колени, невольно тут и там натыкаясь взглядом на кости и черепа. Тело предавало её, и никакие тренировки Цветения, никакие попытки самоконтроля уже не спасали.
— Тело сильнее, верно? — сказал лже-Ис насмешливо, присаживаясь рядом и с нежной лаской стирая текущую по её подбородку пенящуюся кровь, — Оно всегда побеждает, так или иначе.
