Йигер сделал глоток шампанского, задумчиво глядя в темноту. Он продолжал молчать, и Ханна уже почти смирилась с тем, что эта битва проиграна, когда он вдруг заговорил:
– В этой статье есть все, что тебе нужно обо мне знать.
– Но там нет ни слова о том, что ты родом из Пеории.
– Потому что Пеория не является частью моей жизни.
– Но ты вырос там! То, где и как взрослел человек, – огромная часть того, кем он является сейчас.
– Это огромная часть того, кем человек когда-то был, – поправил он. – Нельзя вернуться к началу.
– Все равно рано или поздно все возвращаются к истокам, Йигер. Это неизбежно, – тихо сказала Ханна, но Йигер молчал. – Твои родители все еще живут там?
– Нет. – Он вздохнул. – Они умерли, когда я учился в колледже.
– Мне очень жаль, Йигер, – сочувственно проговорила она.
Ханна сожалела о его потере, но не жалела, что спросила. Это именно те вещи, которые должны друг о друге знать люди, у которых скоро – как она надеялась – будет общий ребенок.
– Я был поздним ребенком, – сказал Йигер. – Когда я родился, маме было пятьдесят два года, отцу – почти шестьдесят. Он умер от инфаркта, когда я учился на втором курсе, у мамы спустя десять месяцев случился инсульт.
– Мне очень жаль, – снова сказала Ханна.
– Это было давно. – Он посмотрел в свой опустевший бокал.
Может быть, и так, но две столь огромные потери за такой короткий срок накладывают свой отпечаток. Ханна решила сменить тему:
– Значит, у тебя была хоккейная стипендия? Должно быть, ты отлично играл.
– Да, – кивнул он. – Мной интересовались несколько профессиональных команд еще до того, как я закончил учебу.
– Почему ты не пошел в профессиональный спорт?
Йигер пожал плечами:
– Хоккей объединял меня с отцом. Он был моим тренером, когда я начал играть в пять лет. Каждый месяц мы с ним ездили в Чикаго смотреть игру, хотя ехать надо было четыре часа в один конец. Он не пропускал ни одной моей игры, пока я учился в школе. После его смерти все было уже по-другому. Хоккей перестал значить для меня так же много, как раньше. У меня просто больше к нему сердце не лежало, понимаешь? – сказал Йигер, не глядя на нее. Ханна молчала. Она не могла понять Йигера, ведь у нее никогда и ни с кем не было таких отношений. Но он, кажется, и не ждал от нее ответа. – Именно тогда мы с Томми начали задумываться о совместном бизнесе. Он все детство колесил по миру из-за разъездной работы его мамы, а я после смерти родителей хотел оказаться где угодно, лишь бы подальше от дома.
