– Знание приходит само собой, вдруг возникает в голове. Конечно, не ко всякому приходит, и делиться своими знаниями и наработками надо только с избранными. Заклинание я тебе тоже не скажу, на всякий случай. Это моя личная наработка, – предупредила она меня. – Я буду проговаривать его про себя, а ты сосредоточься и своими словами призывай, как считаешь нужным.
Из чего я сделала вывод, что и заклинание претерпело значительные изменения. Впрочем, это было очень похоже на Люлю. Она никогда особо не заморачивалась и свою лень ловко маскировала какими-то убедительными обстоятельствами. Я всегда в этом плане ей завидовала. Мне вдохновенное вранье, особенно родителям, давалось с трудом, и потом было стыдно. Люля всегда надо мной подсмеивалась, упрекая в излишней серьезности. Мол, нельзя быть такой занудой в таком юном возрасте. А вот папа называет это не занудством, а инстинктом самосохранения.
Но тетя Юля была настолько уверена в себе, что и я в ней уверилась. Ведь это было так интересно, так необычно!
Отправив бабушку спать (она что-то подозревала и долго еще заходила будто бы невзначай, чтобы проверить нас), мы занялись подготовкой к ритуалу вызова духа прапрадедушки. Вернее, это моя тетя занималась, а я была у нее на побегушках. Закрывала дверь, заговаривала зубы бабушке, приносила и уносила необходимые ингредиенты.
Отодвинув с середины родительской комнаты стол, Люля начертила прямо на паркете мелом два круга – маленький, в который набросала какой-то пахучей сушеной травы и поставила салатницу с холодной водой из-под крана, и вокруг него большой, в котором должны были сидеть мы с ней. Мне это напомнило гоголевского «Вия», и я невольно вздрогнула, надеясь, что ничего подобного с нами не случится. Одну свечу тетя прилепила прямо на паркете рядом с салатницей, то есть созерцательной чашей, а остальные двенадцать расставила по периметру большого круга.
– Что бы ты ни увидела, не дергайся, а не то свечи упадут, и защита будет нарушена! – предупредила Люля.
– Или будет пожар, – пробормотала я.
– Не будет! Зальем водой из чаши, – отмахнулась тетя с досадой. Я с сомнением покосилась на салатницу, но промолчала.
Юля колебалась, рисовать или не рисовать перевернутую пятиконечную звезду, потому что точно не могла определить, в каком ракурсе она будет перевернута. Вроде бы лучи звезды должны указывать на определенные стороны света, но ни Юля, ни я не могли их установить без компаса. Поэтому наша колдунья снова положилась на свои сакральные интуитивные знания и начертила вместо звезды какие-то символы, тоже, по ее словам, подходящие. Ни до, ни после я таких закорючек нигде не видела.
