Не просто деньги как таковые, не для тех, кто хотел влиться в местный «круг» — еще одно слово, которому она поклонялась. Лучше всего, чтобы это были деньги, переданные по наследству, подразумевала она. Хотя она не говорила об этом прямо, но вскользь упомянула, и не один раз. Деньги, полученные в браке, тоже считались неплохими, стояли на втором месте, потому что здесь не особо интересовались прошлым новой супружеской пары. Деньги же, недавно заработанные, считались едва ли приемлемыми: только если было подтверждено их происхождение и только если их владелец не продолжал и дальше зарабатывать.
— Доналд Трамп никогда сюда не вписывался, — сказала Лесли, показывая на Мара-а-Лаго, поместье, долго принадлежавшее миссис Мэривезер Пост, которая уж точно вписывалась.
И после ее смерти это поместье длительное время оставалось «белым слоном» на рынке недвижимости, так как никто не мог позволить себе содержать эту колоссальную усадьбу, пока Трамп не запустил в нее свои руки, слегка просчитавшись, думая, что таким образом он войдет в общество Палм-Бич. Он полагал, что в Палм-Бич все решает размер недвижимости, которой владеешь, как, например, в Нью-Йорке, не понимая, что здесь дело совсем не в этом.
— На самом деле я рада, что Трамп занялся этим поместьем. Мы все должны быть рады, что эта усадьба не пришла в запустение, но я считаю, что такое место должно быть, как бы это сказать… бесклассовым, если, конечно, Доналд Трамп знает, что означает это слово.
Паркер позволил себе утонуть в потоке ее речи, время от времени поддакивая в стиле Дэниела Пармитта, глядя из окна автомобиля на яркий солнечный день, на многоквартирные дома праздных богачей.
Стиль неорегентства в здешней архитектуре, показанной ему, явно был создан под влиянием памятника «Могила неизвестного солдата»: литые массивы внешних стен, наступающие балюстрады, огромные греческие вазы, расставленные тут и там, как декорации какой-то игры.
Хотя, по идее, Дэниел Пармитт смотрел на все это с точки зрения человека, который хочет что-нибудь купить и стать частью «общины» и «стиля». И в этом случае Лесли была бы замечательным маклером, гидом и рассказчиком, но Паркер искал нечто совсем другое. Он хотел дом, который купил Меландер, кстати, частично за деньги Паркера, и… вот он!
Они ехали на юг, подальше от деловой части города, через район «между клубами», где большие дома почти полностью скрывались за высокими кронами фикусов или, в менее успешных случаях, за хвойными деревьями. Они двигались на юг, между клубами «Бас» и «Теннис», через туннели, которые позволяли тем, чьи дома выходили на океан, плавать в озере, затем миновали Мара-а-Лаго и один из немногих общественных пляжей на острове — Фипс-Оушен-парк, и затем другие дома. На подъездной дорожке одного из них, едва различимого сквозь хвойное ограждение и закрытые ворота из кованого железа, сидел на корточках человек в фирменной одежде компании, вывозящей мусор.
