Расследования Берковича 9 [сборник] | страница 66

— Смущает меня эта тишина, — сказал он эксперту. — Если бы Кашмиэль несколько часов находился в квартире с убийцей, они бы наверняка повздорили, и порядка здесь тоже было бы меньше.

— Убийца мог навести порядок уже после того, как Кашмиэль умер, — высказал предположение Хан.

— Мог. Но если он хотел, чтобы мы приняли смерть Кашмиэля за самоубийство, почему протер рукоятку?

— Как почему? — удивился эксперт. — На ней же были отпечатки его пальцев.

— Да-да. Но он должен был вложить пистолет в ладонь убитого, чтобы оставить следы пальцев Кашмиэля!

— Теоретически ты прав, Борис, — вздохнул Хан. — Но убийца вряд ли был так спокоен и вдумчив, как сейчас ты. О том, чтобы стереть свои отпечатки, он позаботился, а о том, чтобы оставить следы Кашмиэля, мог просто забыть.

— Мог, — согласился Беркович. — А почему поверхность журнального столика вся покрыта пылью, и только со стороны дивана, пыли нет, будто здесь лежал лист бумаги, а потом его забрали?

— Вопрос странный, — рассердился эксперт. — Эти двое наверняка занимались бумагами. Удивительно не это, а то, что они не наследили на всей поверхности столика.

— Так я и говорю! — воскликнул Беркович. — И еще. Если утром Кашмиэль собирался уезжать, то где билет? Я осмотрел бумаги, проосмотрел документы — ничего.

— Билет можно купить и на автобусной станции…

— От кредиторов он мог скрыться только за границей. На самолете. Где билет?

Беркович еще раз окинул внимательным взглядом салон. Кроме журнального столика, дивана и двух кресел здесь стояли телевизор на тумбочке, полированная стенка с баром и стойка с компакт-дисками. На полке, висевшей над телевизором, стояли десятка два книг в ярких обложках. Беркович подошел и начал по одной снимать книги с полки и перелистывать их.

— Что ты делаешь? — поинтересовался эксперт.

— Сам толком не знаю… — протянул Беркович и подхватил на лету выпавший из одной из книг лист бумаги. — Ага, вот!

Он развернул лист, прочитал написанное и протянул бумагу Хану. Это был текст, написанный от руки:

«Я больше не могу. Весь в долгах. Не держите зла. Прошу: похороните по-человечески». Подпись, дата и время.

— Час ночи, — пробормотал эксперт. — Черт побери! Но почему он положил записку в книгу?

— Это не он положил, — сказал Беркович.

— А кто? — недоумевал Хан. — И если Кашмиэль покончил с собой, то кто протер пистолет? И зачем?

— Сейчас узнаем, — заявил инспектор и пошел из квартиры. Вернулся он через несколько минут, ведя под руку понурого соседа. Беркович протянул Мозесу записку Кашмиэля и сказал: