Расследования Берковича 9 [сборник] | страница 31

Полицейские допросили Игаля, но тот смог лишь сказать, что до трех часов обсуждал с Моти будущую олимпиаду в Сиднее и смотрел спортивный канал. Моти лежал на диване, он любил смотреть телевизор лежа. Вдруг лицо его изменилось, он захрипел и… все. Ужасно! Игаль всякого насмотрелся в армии, но чтобы человек умер просто так, ни с того, ни с сего…

Полицейские записали показания Игаля и уехали. А скоро привезут из Афулы тело Моти — до вечера беднягу нужно похоронить на киббуцном кладбище. Вот ведь как порой складывается…

Беркович покачал головой. Случаи неожиданной смерти были ему известны, единственное, что смущало — обычно трагедия происходит так быстро, что человек просто не успевает испугаться. Почему на лице Моти застыло выражение испуга?

Не желая докучать вопросами новому знакомому, Беркович отошел в сторону, достал сотовый телефон и позвонил сначала в местное отделение полиции, а потом в афульскую больницу, где прекрасно, еще по службе в армии, знал заместителя главного врача Иегуду Бар-Адама.

— Вскрытие мы, конечно, сделали, — сказал Иегуда. — Спонтанная остановка сердца — однозначно. Ничего другого. Что тебя, собственно, смущает?

— Выражение ужаса на лице покойного. Это же не типично.

— Да, — согласился Иегуда. — Но если смерть наступает не мгновенно и человек успевает осознать происходящее… Такие случаи описаны.

— Описаны могут быть всякие случаи, — хмыкнул Беркович. — Вам, врачам, обычно видны следствия, а причины бывают скрыты…

— Что ты хочешь сказать?

— Да ничего, — вздохнул Беркович. — Всего тебе хорошего.

Люди, стоявшие у коттеджа Моти, расступились, когда к домику подошли молодой человек и женщина лет пятидесяти. Как понял Беркович из реплики Шмуэля, это были Игаль и Ализа, мать Моти, приехавшая из Нагарии, где она жила со вторым мужем. Игаль и Ализа вошли в коттедж, за ними последовали еще несколько человек, и Беркович тихо вошел следом. В салоне, где произошла трагедия, все оставалось так, как было ночью: включенный телевизор показывал футбольный матч, с дивана свисал на пол темный плед, которым, видимо, укрывался Моти — по ночам в киббуце было, как сообщали рекламные проспекты, довольно прохладно.

Игаль подошел к дивану, поправил плед, поднял лежавшую на полу кривую палку и, поискав глазами, куда бы ее положить, направился к раскрытому настежь окну. У молодого человека были воспаленные от бессонной ночи глаза, плотно сжатые губы выдавали неподдельное волнение. Мать Моти опустилась на стул и тихо заплакала.