Известный французский поэт, романист, драматург, кинорежиссер и эссеист Жан Кокто был наделен также незаурядным талантом рисовальщика и живописца. Оставаясь всегда поэтом, он тем не менее стремился на протяжении всей жизни воплощать свои образы не только в слове, но и в изобразительном искусстве.
Кокто родился в расположенном под Парижем местечке Мэзон-Лаффит. Его формирование как художника произошло в 1910-е гг. под влиянием спектаклей русского балета, музыки И. Стравинского, живописи П. Пикассо и поэзии Г. Аполлинера.
Именно Кокто с его разнообразными талантами и чуткостью ко всему новому оказался вдохновителем многих художественных начинаний эпохи, прежде всего в области театра и музыки. Как график Кокто выступил на рубеже 1910-х и 1920-х гг., когда на смену кубизму приходит возвращение к натуре, но уже на других, чем прежде, началах. Рисование являлось для французского художника подобием письма; на бумагу переносилось не увиденное с натуры, а пережитое и осмысленное. Поэзия Кокто развивалась от дадаизма («Стихи», 1920) к сюрреализму (сборник» Опера», 1927). Разносторонне одаренный художник, Кокто пробовал себя и в кинематографии – им были поставлены картины «Красавица и чудовище» (1946), «Орфей» (1950) и «Завещание Орфея» (1960). Все творчество Кокто – поиски «истинной линии» (которая в переносном смысле слова являлась его целью и в литературе).
С актером Жаном Маре Кокто познакомился в 1937 году. Он участвовал в его судьбе, пристраивал на хорошие роли, писал о нем стихи. Они долгое время жили вместе. Сам Маре вспоминал: «Моя комната была смежной с его. Нас разделяла дверь. Множество ночей под нее проскальзывали стихи. Утром я обнаруживал один или несколько маленьких листков, часто цветных, по-разному сложенных. Иногда в форме звезды. День, начинавшийся чтением этих маленьких лепестков, сулил мне счастье и удачу». После смерти Кокто великий романтический актер, герой «Вечного возвращения», «Красавицы и чудовища» и «Орфея» издал эти стихи.
Андрэ Маруа вспоминал: «Похороны Кокто в Мийи-ля-Форе были тоже своего рода шедевром – так провожают в последний путь лишь человека, который был очень любим. Октябрьское небо с редкими крохотными облачками поражало своей чистейшей голубизной, казалось весенним. Маленький городок купался в лучах щедрого солнца. Друзья окружили гроб, покрытый трехцветным шелком и великолепными цветами. Площадь перед мэрией напоминала своими белыми домами и вывесками лучшие полотна Утрилло… В этой смеси официальных и сельских красок было волшебное очарование, которое пленило бы волшебника Кокто… Потом кортеж пересек город и направился к часовне, расписанной Кокто; позади нее, на поляне среди скромных лекарственных растений, которые Жан использовал в орнаменте своей фрески, была вырыта могила…» (По материалам С. Никольского).
