У каждого из воинов охранной дружины была своя история попадания в ряды наемников, но не все хотели рассказывать о ней кому бы то ни было. Излишне болтая, можно было нарваться на неприятности. Однако молодой дас охотно делился своей с плотным смуглолицым анарием пожилых лет пристроившимся во второй с главы каравана телеге прямо возле юного возницы.
Спустились с горы белые ари и напали, - голос его был низким. Ехал дас на вороном, под стать цвету его кожи, но немолодом скакуне. Конь понуро и медленно плелся рядом с неспешно едущей повозкой, изредка хватая попавшуюся по пути траву, и казалось чутко прислушивался к мерному поскрипыванию деревянных колёс.
Поубивали всех моих родичей, забрали все добро, - говорил дас на анарийском диалекте, изредка коверкая слова. - А старшина говорит, заберем мол чёрное дитя на потеху благородным, пусть подивятся, и забрали меня. Но я был совсем мал и еле выжил в горах, в пути в Арию. Немного выздоровел и отдали меня торговцу в Оостр за три локтя ситца. Но в дороге ограбили караван, а я сбежал. Дошёл в Оостр. Нашёл на рынке даса-торговца и взял он меня помогать. Потом одна из визиревых жен сказала, что он обманул ее и казнили торговца. А визирь забрал дом. Услышал на рынке, что Шитра честный торговец, потому и пришел к тебе.
Шитра поскреб широкий мясистый подбородок сквозь короткую седеющую бороду и хмыкнул.
Чудная история, Ньяма, - ухмыльнулся он. - Уж в Оостре каких только историй не наслушаешься, но и твоя то интересна.
Торговец на мгновение задумался, взгляд его затуманился и застыл на крупе рыжей лошади, запряженной в повозку. Вокруг в траве поскрипывали и пощелкивали многочисленные насекомые, а немалая армия пернатой живности охотилась на них, кто по одиночке, а кто и стайками и нисколько не пугались разнообразные птицы медленно бредущего, маленького каравана.
А я то побывал в твоей стране дасьей в юных летах, - задумчиво произнёс Шитра, чуть погодя. - Видишь, остался без руки, да выходил меня ведун наш. И Варуна не отдал Яме.
Торговец досадливо дернул правым плечом с короткой культей, прикрытой дорогой мягкой тканью рубахи.
Потому левой научился сражаться, да еще и лучше, говорят, - Шитра взглянул на даса. - Видел я ваши джунгли и реку Ган тоже, ох и широка она.
Да, Ган широкий, - кивнул чернокожий юноша. - Но я плохо помню его. Ган - священная река! Она даёт силы моему роду и бережет нас. Потому ари никогда не победить мой род!
