Это уже были окраины Сохо. Впереди лежали респектабельные Риджент-стрит, Пикадилли и Оксфорд-стрит, но между ними располагался темный лабиринт бедных улочек и переулков, заселенных отбросами лондонского общества.
Эмили, Джек и Бен бежали по узкой извилистой улочке, над которой нависали дома, почти закрывавшие ночное небо. Ноги скользили по грязи и слизи. Какие-то тени мелькали в дверях: лондонская беднота отходила ко сну.
Джек намеревался как следует углубиться в этот лабиринт, а потом принять южнее и оттуда выйти на Пикадилли.
Впереди распахнулась дверь какого-то злачного заведения, выпустив сноп света, взрыв смеха и громкие голоса. То был какой-то трактир, по сравнению с которым портовый «Адмирал Нельсон» показался бы респектабельным заведением.
— Идем туда, — сказал Джек. Эмили и Бен, не успев даже возразить, пошли за ним.
В трактире было не продохнуть от табачного дыма, запаха дешевого пойла и немытого тела. Сюда тесно набились строители, фабричные и рыночные рабочие. Кто-то бренчал на расстроенном пианино, но слова песни тонули в гуле голосов и шуме потасовок. В воздухе висел коричневый туман — смесь табачного дыма и кухонного чада.
— А ну-ка! — Стальные пальцы стиснули уши Джека и Бена словно тиски. Владелец пальцев подтянул мальчиков вверх, заставив встать на цыпочки. — Я же вас предупреждал, уличных оборванцев, что таких мы сюда не пускаем! У нас респектабельное заведение!
— Респектабельное? — изумленно выдохнул Бен, на что вышибала стукнул их с Джеком лбами.
— Брысь отсюда, оба. И ты, девчонка, туда же. Ну!
Бена и Джека проволокли через набитый зал обратно к двери. Эмили шла следом. Дверь захлопнулась, и Джек тут же поднял глаза к небу в поисках летучих мышей.
Бен тщетно пытался отряхнуть одежду.
— Вот не везет! — воскликнул он. — Нарваться на единственный в Сохо паб, блюдущий принципы!
— Пошли, — устало сказал Джек.
Летучих мышей не было видно. Возможно, на какое-то время они потеряли след.
Он повел друзей по извилистым переулкам, надеясь на свое чувство ориентации. Время от времени дорога освещалась масляной лампой или горящим факелом, но между ними лежали озера глубокой тьмы.
Эмили ахнула, когда вдруг из темноты выросла чья-то темная фигура.
— Фу ты, черт! Пацанье чертово, — чертыхнулась фигура и пошла дальше.
Эмили тяжело перевела дыхание.
Впереди замерцал газовый свет, донесся шум толпы. Джеку показалось, что еще ни разу он не слышал более приятного звука, чем этот мерный гул толпы людей.
