Ему было восемнадцать лет!
Вдруг пошел дождь. Оба чудных создания были без зонтиков, и дождь грозил превратить их шелковые вышитые платья в грязные обвисшие тряпки.
Ханьвэнь быстро подошел и предложил им свой зонтик.
После некоторого колебания они взяли его и, застенчиво поблагодарив, сказали, что они сейчас наймут крытую лодку и переедут на ту сторону озера. Ханьвэнь провожал их до пристани.
Дорогой он хорошо рассмотрел их обеих. Хотя меньшая ростом, казавшаяся служанкой, и была красива, но у нее было худощавое темное лицо и холодные, даже злые глаза; это еще более оттеняло необыкновенную красоту ее госпожи — высокой, стройной девушки с необыкновенно белым цветом лица и чудными, добрыми, глубокими таинственными глазами…
Когда они дошли до пристани, то крытой лодки не нашлось, и Сучжэнь (конечно, это была она) предложила Ханьвэню, не хочет ли он сопровождать их на тот берег в простой рыбачьей лодке. Ханьвэнь и сам мечтал об этом, но боялся предложить, и с восторгом согласился.
Во время переезда Ханьвэня поражали суждения девушки, обличавшие в ней глубокий ум и прекрасное знакомство с науками и литературой. Очарованному юноше весь переезд казался делом минуты, — хотя Си-ху в ширину не менее шести верст.
Когда они достигли противоположного берега, уже стемнело. Конечно, Ханьвэнь должен был проводить девушек до самого дома.
На их нетерпеливый стук в ворота, им открыл чрезвычайно представительный старик. Это был сам отец Сучжэнь, обеспокоенный долгим отсутствием девушек.
Сучжэнь рассказала отцу о любезности их спутника; старик так был благодарен Ханьвэню, что пригласил его переночевать.
— Все равно, — говорил он, — городские ворота уже заперты. Вам нельзя уже попасть в город, и придется искать пристанища в какой-нибудь скверной загородной гостинице. Лучше оставайтесь у меня, а утром рано вы вернетесь домой!
Ханьвэню ничего больше не оставалось, как согласиться на такое радушное приглашение.
Но спать ему в эту ночь пришлось мало. Старик-отец Сучжэнь, отставной генерал прошлого царствования, расспрашивал Ханьвэня о его детстве, занятиях, родных и т. д., и сам рассказывал юноше много нового и интересного.
Прошло едва несколько часов, как они познакомились, но казалось, что они знакомы несколько лет, — так они понравились друг другу.
Ханьвэнь заснул только после колокола второй стражи.
Едва он на другой день проснулся и вспомнил, что произошло вчера, как его позвали завтракать. Сучжэнь, вопреки обычаю, тоже присутствовала; старик-отец извинился перед гостем, говоря, что он, старый вдовец, не может теперь обходиться без помощи дочери.
