Люй Дун-бинь, обрадовавшись возвращению пропавшего друга, произнес какие-то слова. И тотчас же огонь перестал извергаться из всех ху-лу; горлянки стали соединяться одна с другой, число их быстро уменьшалось — и, наконец, последняя ху-лу подплыла так близко к берегу, что Люй взял ее и привязал к своему поясу.
Морские посланцы униженно поблагодарили Бессмертного и нырнули в воду, а Люй и Лань, довольные и радостные, двинулись в путь на съезд богов, где их ждали друзья.
IV
БЕССМЕРТНЫЕ ТРЕБУЮТ ВОЗВРАЩЕНИЯ ДРАГОЦЕННОСТИ
Можно себе представить, как обрадовались все Бессмертные, когда увидели возвратившихся Дун-биня и Цай-хэ, живых и здоровых! Со всех сторон посыпались поздравления, благие пожелания и расспросы — как это Лань попал в беду, и что с ним произошло?
Цай-хэ плакал от радости и сквозь слезы рассказал подробно, как свет его дощечки привлек внимание наследника Лун-вана, который приказал воинам овладеть ею, как его схватили и держали в темном помещении, даже ни разу не покормив, и как Дун-бинь вызволил его из беды.
— А где же ваша виновница всех бед, нефритовая дощечка? — спросили Ланя.
— Она осталась во дворце Лун-вана, — ответил Цай-хэ.
Бессмертные взволновались.
— Друзья, — обратился ко всем Чжун-ли, — нас впервые постигло несчастье — и несчастье большее, чем кажется с первого взгляда. Не так дорога дощечка сама по себе, как дорого наше знание, тайна нашего магического искусства, заключенная в ней… Благодаря этой дощечке вы — бессмертный гений — были схвачены этим ничтожеством, морской слякотью и, как преступник, как вор или злодей, были посажены в темницу… Друзья! Здесь пострадал не один Цай-хэ; это великий позор для всех нас. С этим срамом мы мириться не должны, и обязаны употребить все наши силы, все знания и все наше магическое искусство, чтобы смыть с себя этот позор!
Когда Цай-хэ услышал эти горячие слова — слезы радости превратились у него в слезы огорчения, а все гении, возбужденные и взволнованные, шумели, возмущались и доказывали друг другу, что эту обиду нельзя оставить без отмщения.
— Как смеют эти морские скоты, — кричал Те-гуай, — владеть магической вещью? Как они решились оскорбить одного из наших братьев? А обидев его — они оскорбили всех нас! Мы смоем это пятно лишь в том случае, если вернем наш нефрит обратно!
— Верно, верно! — закричали все хором.
— Господа, — старался их успокоить Дун-бинь, — не стоит так волноваться: у меня есть маленькая надежда на мою хулу. Я сожгу море до дна, и тогда нетрудно будет получить дощечку обратно.
