Девушка на секунду вытаращила глаза, но тут же расслабилась:
– Говорящий доберман? О-о да, как я могла забыть, что собака дьявола владеет всеми языками земли, неба и бездны. А ты полон тайн, северный гот…
Я догадался кивнуть. Кажется, она просто приняла меня за чревовещателя.
– Хочешь послушать чёрные стихи, сотканные из мрака рифм и образов ночи?
Не дожидаясь ответа, Кристина Смолл взяла меня за руку и повела за собой.
Мой друг рыкнул для порядка, давая понять, что он меня не бросит, прижал уши и грациозно поскакал следом, уворачиваясь от костюмированных сборищ гостей, участников и зрителей. Не слишком ловко, впрочем, его явно забавляло, когда об его бока или зад люди стукались как об угол стола, отскакивая со стоном и руганью. Умеренной, естественно. Всё-таки всерьёз на такую собаку обижаться опасно, это все понимают.
Мы направлялись куда-то в сторону от толп общих игрищ. Что ж, может, оно и к лучшему, нельзя же изгонять бесов из человека прямо тут. Не поймут ни её, ни меня, будет лишний шум, фотографы, свидетели, ещё и охрана полезет вмешиваться, тогда мы вообще всё провалим.
Всё, идём, куда ведут, в конце концов, если меня будут убивать плохими стихами, то, наверное, Гесс заступится, у него есть литературный вкус. Ну хотя бы потому, что пару раз я своими глазами видел, как он жалобно воет, когда по телевизору идёт слишком уж голимая попса.
Мы зашли куда-то в закулисье, поднялись на сцену, встав в пыльном полумраке под оглушающие звуки «Рамштайн» лицом к лицу, но потом Кристина быстро скользнула мне за спину, обняв за плечи и начав тереться об меня грудью, страстно зашептала на ухо:
Ты не видишь – труп Офелии в реке?
Над ним кружатся – комары; и пчёлы тоже;
Хотят испить её кровушки, хе-хе,
И дьявольские туманы тут тоже амфетамин.
Нет мне спасения от сил Мрака в моей душе,
Кричу разрезанным – горлом, и в сердце у меня воткнутый нож!
Геката, Мора, чернокожая Лилит…
Вот матерь моя! А вы все слепые.
Вам не понять! Ничего не понять, глупцы!
О как я страдаю от кровавых слёз опиума…
Увы, увы…
Ах, молчи! Нас могут услышать и разлучить,
Мой царь Тьмы, мой Властелин! владеющий мной!
Ночью горгулии придут и вампиры – за душой.
Пей, Азриэль, на – мою-у кровь!
Убей меня, но оставь мне любовь!!!
Устала от наркотиков.
Цирцея! Которая змея, дай мне… яду…
Я-аду…
Мой доберман не выдержал первый, он сел на короткий хвост и поднял морду вверх, завыв от безысходной тоски, а также от невозможности заткнуть ротик чтицы.
