— А-а-о-о-и-и!
Что за чертовщина? С ума можно сойти! Только бы Петро не проснулся — перепугается. Почти с одинаковыми промежутками звуки все громче и громче повторялись. Переносить эту пытку дальше было невозможно…
Осторожно, чтобы не разбудить Петю, я отодвинулся от него, нащупал молоток, вынул из кармана фонарик и стал осторожно подкрадываться к тому месту, откуда исходили необъяснимые звуки. Правая рука крепко сжимала рукоятку молотка. Вот снова душераздирающий голос! Он доносился из небольшого бокового углубления в штольне. Вытянутая рука, державшая фонарик, нащупала угол поворота в нишу, где находилось неведомое существо.
Раздался леденящий душу вопль…
Я выскочил из-за угла, включил свет и приготовился к любым неожиданностям. В первый момент мне показалось, что кто-то серый и полупрозрачный пронесся мимо меня, но стон не превращался, исходя откуда-то с потолка. Луч фонарика осветил то место, откуда слышался этот отвратительный звук, и…
И ничего. Абсолютно ничего. Я стоял в недоумении, мелкой дрожью тряслись руки и ноги. Невидимка, что ли? Вот крик резко прекратился, но в ушах все еще звенело. Я продолжал стоять, не включая света, ожидая новой вспышки ненавистного звука.
Томительно тянулись минуты. Я отчетливо слышал гулкое биение своего сердца. Прошла минута, две, и крик снова разорвал тишину, почти оглушил меня. По-прежнему он исходил сверху, где совершенно ничего и никого не было видно. Оставалось одно — внимательно осмотреть потолок. После недолгих поисков в кровле выработки обнаружилась зияющая трещина шириной в два пальца, в которую сильно била струя воздуха. Сомнений быть не могло — это был своеобразный свисток и он-то и издавал жуткие звуки.
Пришлось принести сырой глины и залепить этот удивительный естественный звуковой аппарат, заставивший пережить столько неприятных минут…
На следующий день я проснулся первым. Взглянул на часы — шесть. Петя еще спал. Вставать не хотелось, торопиться было некуда. Тягостные мысли овладели мной. Может быть, совсем не вставать и не расходовать свои силы? Или еще раз попытаться поискать спасительную лазейку? Я почувствовал, что меня сковывает предательское равнодушие. Проснулся и Петя, начал ворочаться с боку на бок. Мы долго лежали молча.
— Вставать будем, что ли, — спросил я, — или полежим часок, другой?
— Лучше пойдем ход искать, — с тоской ответил мальчик.
— Пожалуй, ты прав, дружище, следует походить, посмотреть. Встаем!
