Отечество. Дым. Эмиграция. Русские поэты и писатели вне России. Книга первая - Юрий Николаевич Безелянский читать книгу онлайн полностью

На первую страницу

…Была ты и будешь… Таинственно создан я

из блеска и дымки твоих облаков.

Когда надо мною ночь плещется звездная,

я слышу твой реющий зов!

Ты – в сердце, Россия! Ты – цель и подножие,

ты – в ропоте крови, в смятенье мечты.

И мне ли плутать в этот век бездорожия?

Мне светишь по-прежнему ты…

«Россия», 1918

* * *

Кто меня повезет

по ухабам домой,

мимо сизых болот

и струящихся нив?

кто укажет кнутом,

обернувшись ко мне,

меж берез и рябин

зеленеющий дом?..

1921

* * *

Ночь дана, чтоб думать и курить,

и сквозь дым с тобою говорить…

Воздух твой, вошедший в грудь мою,

я тебе стихами отдаю…

«К родине», 1924

* * *

Санкт-Петербург – узорный иней,

ex libris беса, может быть,

но дивный… Ты уплыл, и ныне

мне не понять и не забыть.

Мой Пушкин бледной ночью, летом,

сей отблеск объяснял своей

Олениной, а в пенье этом

сквозная тень грядущих дней.

И ныне: лепет любопытных,

прах, нагота, крысиный шурк

в книгохранилищах гранитных;

и ты уплыл, Санкт-Петербург.

И долетая сквозь туманы

с воздушных площадей твоих,

меня печалит музы пьяной

скуластый и осипший стих.

1923

Сны

Странствуя, ночуя у чужих,

я гляжу на спутников моих,

я ловлю их говор тусклый…

…Господи, я требую примет:

кто увидит родину, кто – нет,

кто уснет в земле нерусской.

Если б знать… За годом валит год,

даже тем, кто верует и ждет,

даже мне бывает грустно…

1926

Расстрел

Бывают ночи: только лягу,

в Россию поплывет кровать;

и вот ведут меня к оврагу,

ведут к оврагу убивать.

Проснусь, и в темноте, со стула,

где спички и часы лежат,

в глаза, как пристальное дуло,

глядит горящий циферблат.

Закрыв руками грудь и шею, —

вот-вот сейчас пальнет в меня —

я взгляда отвести не смею

от круга тусклого огня.

Оцепенелого сознанья

коснется тиканье часов,

благополучного изгнанья

я снова чувствую покров.

Но, сердце, как бы ты хотело,

чтоб это вправду было так:

Россия, звезды, ночь расстрела

и весь в черемухе овраг.

1927

Ну и последнее стихотворение (оно написано в годы Второй мировой войны) как удар хлыста:

Каким бы полотном батальным не являлась

советская сусальнейшая Русь,

Какой бы жалостью душа ни наполнялась,

не поклонюсь, не примирюсь

со всею мерзостью, жестокостью и скукой

немого рабства – нет, о нет,

еще я духом жив, еще не сыт разлукой.

Увольте, я еще поэт.

В одном интервью в Америке Набокова спросили: «Вы намерены вернуться в Россию?». Он ответил:

– Никогда, в силу той простой причины, что вся необходимая мне Россия всегда со мной: литература, язык и мое русское детство. Нет, я никогда не вернусь. Это было бы равносильно капитуляции. Уродливая тень полицейского государства не ляжет на мою судьбу… В Америке я счастливей, чем в любой другой стране. Здесь – мои лучшие читатели и наиболее близкие мне умы. Это действительно второй дом – по крайней мере, в интеллектуальном смысле…

Перейти на страницу

Отечество. Дым. Эмиграция. Русские поэты и писатели вне России. Книга первая | страница 91