Зато уроков эта история преподнесла немало. Граждане поняли, что фондовый рынок без общественного контроля – настоящие джунгли, бизнесмены – что худой мир или игра по хоть каким-то правилам может быть лучше доброй ссоры; а политики – что регулирование может приносить не только общественную, но и личную – голосами избирателей – выгоду.
За прошедшие сто с лишним лет триумфальное наступление государства на территорию частного предпринимательства сменилось контрнаступлением сторонников свободы рынка. В конце XIX века первые попытки регулирования отраслей промышленности встречали ожесточенное сопротивление со стороны бизнеса. Через сто лет, в конце XX века, каждый шаг на пути дерегулирования – движения в обратную сторону – сопровождался возгласами восторга. В 2008 году Всемирный банк отрапортовал, что за два предшествующих года пятьдесят пять стран в мире упростили процедуры регистрации предприятий и выдачи лицензий.
Этот неотрегулированный мир
Трудно даже представить себе, как жили наши не столь далекие предки. Двести лет назад никто не проверял качество продуктов в магазинах, наличие средств для тушения пожаров в поездах, прочность построенных зданий и надежность выпущенных компанией ценных бумаг. Теперь за всем этим следят регулирующие органы. Как же можно было жить без них?
Оказывается, можно было. Главную роль в обеспечении правильных стимулов для бизнесменов помимо рыночной конкуренции играли суды. Человек, отравившийся купленным продуктом, пострадавший от пожара в поезде или потерявший родственника из-за обрушившегося здания, мог подать на виновника в суд. Там решалось, должна ли была компания повесить огнетушитель или не допустить попадания некачественного продукта на прилавок. Если суд решал, что должна была, приходилось платить. Это заставляло компании хоть как-то беспокоиться о благе потребителей. Иными словами, цели – создание правильных стимулов для предприятий и их владельцев – достигались без всякого видимого регулирования.
В Америке XIX века – модельном примере “свободного” капитализма – эта схема работала до середины столетия. До того самого момента, как стали появляться компании настолько большие, что иски потребителей против них потеряли судебную перспективу. Суды, которые прекрасно работали с исками против продовольственных лавок, оказались совершенно беспомощны перед лицом железнодорожных компаний и быстро растущих металлургических, банковских и нефтяных монополий
