Неизвестный приблизился и навис над ним с пистолетом в отставленной руке. По лицу, черному от татуировок, было понятно: этот из неприкасаемых. Наколки придавали незнакомцу облик полуразложившегося мертвеца. Змей знал, что означает такая намертво вбитая маска.
Это был палач.
Не киллер, чьей задачей было бы ликвидировать и тихо свалить с места убийства. Киллеры, как известно, действуют в интересах заказчиков. Как говорится, просто бизнес. Палачи – отдельная тема. Говорили, есть тайная группировка – трест палачей. Подтвердить это никто не мог: палач всегда действовал в одиночку. Его роль – исполнять приговор. То самое решение, которое авторитетные неприкасаемые принимали совместно, когда никто не хотел брать на себя ответственность за убийство провинившегося, ставшего изгоем для всех группировок. По сути, статус палача был тот же, что и у посредника: он так же парил над схваткой, не принимая ничью сторону, так же существовал вне сложившихся группировок. Только задачи отличались: посредник гасил конфликты и примирял стороны; палач – ставил кровавую точку. И в этом палач был подлинным антиподом посредника.
И сейчас антиподы эти встретились лицом к лицу.
– Тебя приговорили, – произнес глухой, надтреснутый голос. Словно и впрямь изливающийся из утробы живого трупа. – Я – карающий меч.
Это была формула. Ритуальный текст палача. Вот почему его не убили сразу: среди исполнителей приговоров считалось дурным тоном прикончить жертву, не сообщив ей, почему та должна сдохнуть.
– В чем меня обвиняют? – непослушным голосом спросил Змей.
В этот момент он вдруг снова остро ощутил жизнь. Давно притупившееся чувство заиграло новыми красками. Наверное, такое бывает у всех на пороге неизбежности.
– Время посредников прошло, – сказал палач. – Ты больше не нужен.
На его изуродованном наколками лице проступило злорадство. Вообще, проявлять эмоции – не стиль палачей. Но и жертва была особенной: исполнитель устранял главную помеху на своем пути.
Торчащая из серой робы рука подняла пистолет. Змей закрыл глаза, ощутив вдруг невероятное спокойствие.
«Мертвому не надо бежать, прятаться, – подумал он. – Мертвый не знает страхов, не тащит на себе груз ответственности. Так что в смертельной дозе металла есть некоторые плюсы. Все зависит от точки зрения».
Выстрел. Еще один. Визг рикошета.
Странно. Он не ощущал боли. «Может, такова она и есть – смерть?» Что-то подсказывало: вряд ли. Змей открыл глаза. И увидел лежавшего на щебенке палача, над которым с СВД в руках стоял Мориц.
