Незнакомец был гол по пояс – ниже были грязные бесформенные штаны и задубевшие ботинки из искусственной кожи. Невероятно тощее, длинное тело было сплошь перечеркнуто уродливыми шрамами, словно кто-то безжалостный и упорный играл на нем в крестики-нолики при помощи ножа. Присмотревшись, однако, можно было разглядеть: шрамы были расположены не хаотично – они складывались в сложный рисунок, разглядеть который, правда, не позволяло вечно сумеречное освещение. Огромная, лысая, неправильной формы голова на тонкой, какой-то птичьей шее придавала облику незнакомца что-то не от мира сего. Как и блуждающий взгляд впавших глаз и странная улыбка юродивого.
– Голум… – пробормотал Змей.
Он вспомнил, где встречал похожую фигуру. В фильме, увиденном еще до Катастрофы, в далеком, полузабытом детстве. Странное существо из сказки, со странным говором…
– Что? Голый, голый. – Человек хихикнул и принялся активно чесать тощий бок, сразу же напомнив обезьяну. – Жрать захочешь – продашь последнюю рубашку.
Нет, все же голос был совсем не тот. Не такой вкрадчивый и навязчивый – скорее, какой-то ернический, ехидный. Но не от реального веселья, а с эдакой нервной, болезненной «смешинкой», какая случается, когда включается защитная реакция после пережитого ужаса.
– Откуда ты здесь взялся? – глухо спросил Змей.
– Я тут и был, – незнакомец снова хихикнул. – Вон, в ямке лежал. Меня вообще часто не замечают. Иногда я думаю, что меня и нет на самом деле. Я просто кажусь. Даже себе самому.
Он захлюпал, забулькал, заходясь в беззвучном смехе.
«Точно, ненормальный, – мелькнуло у Змея в голове. Тут же он одернул себя: – Сам-то я чем лучше – со своими видениями, выпадениями из реальности? Со стороны наверняка выгляжу не лучше».
– Я водички хлебну? – перестав булькать, проговорил незнакомец. – Все равно почти все разлилось.
Не дожидаясь ответа, он схватил почти опустевшую канистру, запрокинул над головой и принялся ловить распахнутым ртом струю из раструба, пока канистра не опустела окончательно. Напившись, лениво отбросил емкость и отвалился на отставленный локоть, как насосавшаяся пиявка.
– А ты, вообще, кто? – проводив взглядом канистру, спросил посредник.
– Никто, – человек хихикнул. – Ничтожество. Пшик.
– Ладно, – не стал спорить Змей. Пшик – так Пшик. Тоже имя.
– А вот за это премного благодарен.
– Не понял. За что?
– Ты дал мне имя. Лестно получить имя от самого Видящего. А ведь ты – Видящий, верно? Пусть меня так и зовут – Пшик. Просто Пшик. Правда, теперь Пшик – с большой буквы.
