— Да нормальный я, нормальный! — Лукаш не обиделся, а развеселился. Он стоял пританцовывая, и, кажется, двигалась каждая его косточка. — Позолоти руку, подкинь пару сотен — я тебе такое выдам!
Последнее слово Лукаш сказал уже в подвешенном состоянии. Бильбао так быстро шагнул к нему и приподнял за затрещавшую рубаху, что вчерашний зэк не успел даже стереть с лица улыбку. Скрипач попробовал было вмешаться в ситуацию, но на его пути встал Коленька и неожиданно решительным тоном осадил Захара:
— Подожди, без кулаков разберемся. Твой бледнолицый еще просто не знает, что мы никогда не торгуемся. Это наш принцип.
— Все равно, опустите его, — растерянно сказал Захар. Вступать в драку он опять не видел причины. На месте того, кто подарил его сестре цепочку, он, вполне вероятно, поступил бы еще круче. Непонятную чушь порет Лукаш.
А Лукаш, поняв, с какими парнями имеет дело, быстренько сменил пластинку и заговорил без лишнего трепа и по существу:
— Ты Дойника знаешь, Павла Павловича? Так вот, он мне сегодня деньги дал и попросил тебя попугать, чтоб ты рынок оставил за ним. Но я не такой дурак, я и не собирался… Иначе зачем бы тебя окликнул… А от денег дармовых чего отказываться…
Бильбао посмотрел на Коленьку. По выражению его лица многое понял и сказал:
— Выкладывай все по порядку. С самого начала. Как на тебя Дойник вышел? Где его контора?
— Да бросьте, ребята! Это вам ни к чему. Клянусь, я и не думал ничего предпринимать!
— Дело не в тебе, — задумчиво и, как всегда, спокойно произнес Коленька. — Но Дойник ведь и другого исполнителя поискать может.
* * *
Павел Павлович домой теперь не торопился. Ему нравилось сидеть в кабинете, за столом, наливать в тонкий стакан боржоми, листать перекидной календарь и делать в нем пометки. Он установил на столе три телефона, хотя вполне хватило бы и одного: звонили нечасто. Еще он был очень доволен тем, что, как у настоящего начальника, у него была приемная с секретаршей и компьютером. Компьютер был дорогой, последней марки, — это все, что знал о нем Дойник. Секретарша была пожилая и опытная: ее сосватал бывшему своему шоферу Стариков. Женщина эта работала с ним лет двадцать в райкоме. Дойник мечтал в скором времени почетно проводить ее на заслуженный отдых и посадить в приемную голубоглазую красавицу.
О красавице этой он и мечтал, когда тонко запел телефон, связывавший его с секретаршей.
— Слушаю!
— Павел Павлович, уже восьмой час… Если нет работы, я могу уйти?
