Русская артиллерия стреляла технически лучше японской, но тактику огня она усвоила лишь после кровавого опыта войны. В большинстве случаев не было связи стреляющей артиллерии со старшими артиллерийскими начальниками, со стороны которых отсутствовало руководство огнем, столь необходимое в интересах достижения общей задачи боя. Чуть ли не каждый батарейный командир самостоятельно выбирал себе цели и стрелял по своему усмотрению или, что еще хуже, вовсе не стрелял, ссылаясь на неполучение приказаний. Нередко работа артиллерии в бою сводилась как бы к «артиллерийским дуэлям» отдельных батарей.
Отсутствие взаимного понимания и внутренней связи между артиллерией и пехотой; двойственная подчиненность артиллерии (с одной стороны, своему прямому артиллерийскому начальству, с другой — общевойсковому) и в результате этого отсутствие интереса к артиллерии со стороны общевойсковых начальников; плохая тактическая подготовка артиллерии; воспитание армии, в том числе ее артиллерии, в духе боязни ответственности и беспрекословного подчинения, приводившее к инертности и боязни проявления личной сознательной инициативы и самостоятельности; наконец, существовавшая в то время рознь между отдельными родами войск, приводившая к некоторому взаимному недоверию и неправильному сознанию долга взаимной выручки, — все эти непростительные грехи подготовки русской армии в прошлом ярко обнаружились на полях Маньчжурии, столь обильно и напрасно политых кровью русских солдат во время русско-японской войны.
На войне выяснилось, что при ведении огня современной артиллерией, в большинстве случаев с предельно больших дальностей„пехота довольно скоро удаляется от своих орудий на 2–3 км и более, вследствие чего крайне затрудняется или вовсе прерывается связь пехотного начальника с артиллерией. В таких случаях артиллерийский начальник должен самостоятельно следить за всеми перипетиями пехотного боя и сам заботиться о своевременной поддержке своей пехоты огнем. Между тем этого не замечалось даже в оборонительных боях.
В бою под Мукденом один из русских артиллерийских дивизионов, состоявший при войсках, атакованных японцами, под сплошным и грозным прикрытием шимоз и шрапнелей, рвавшихся над пехотой, почему-то замолчал; только спустя довольно много времени и лишь после энергичного приказания начальника обороняемого участка дивизион возобновил огонь. Командир дивизиона, отличный и храбрый артиллерист, объяснил молчание «неполучением приказа».
