Участковый не выдержал, отщёлкнул на пистолете предохранитель:
— Убью, мразь!
Тот не боялся:
— Убьёшь? Кишка тонка!
— Ты, ублюдок, проходил по делам о растлении детей!
— И что? Я своё отсидел! Не лезь ко мне, участковый, всем спокойнее будет!
— Убью! — кинулся к нему участковый.
— Ха-ха-ха-ха-ха! — Извращенец не сопротивлялся.
Участковый бил и бил ненавистного гада, но тот был здоровее, мощнее, значительно тяжелее по весу. Он хохотал и, даже упав, под градом пинков, не закрываясь, был сильнее.
Видя всё это, Виталя первый раз помешался.
После были ещё помешательства, уже связанные с неумеренным употреблением алкоголя, пока он не стал Бонивуром и Полковником.
Геннадий тряхнул головой — к чему это он так увлёкся мыслями о Бонивуре? А… вон его матушка бредёт. Да, теперь святая старица.
Геннадий нервно дёрнул головой: «О чём ты думала, святая старица, когда твои мужики твоего сына губили?!»
— Гена!
— Что?! — Геннадий дёрнулся от неожиданности.
Жена улыбалась, лёжа на раздвинутом диване — они в такую жару любили спать с открытыми балконными дверями, откуда шла благостная ночная и утренняя прохлада.
Она посмотрела на него ласково и спокойно, и её добрый взгляд его тут же излечил от нервной мути.
— Что ты зажатый такой? — спросила с мягкой улыбкой.
— Боюсь я, Ирка, — откровенно признался Геннадий.
— О, мой рыцарь засомневался в своей миссии?! — Она расхохоталась, не скрывая своей наготы, развалилась поверх лёгких покрывал, которыми они укрывались в такую жару.
Ирка была мастак на всякие «дела». И она, уловив тяжелое настроение мужа, позвала грудным голосом:
— Иди ко мне, мой господин…
— Это я? — спросил Геннадий, уже возбуждённый. Сейчас могло произойти самое главное волшебство…
— Мой господин, я… О-о-о…
Её рука гладила его…
Геннадий подумал: «Сейчас я султан. Моя одалиска исполнит всё, о чём я только мечтаю!»
— Геннадий! — Грубый окрик со двора враз разрушил волшебство.
«Не случится сегодня ничего! Теперь ничего хорошего быть не может в принципе, только плохое!» — со вздохом сожаления подумал Геннадий, поцеловал жену в обнажённое плечо и вышел на балкон.
Внизу стоял один из будущих ремонтников.
— Геннадий, ты когда пойдёшь на квартиру? — прокричал он, почёсываясь.
— Сейчас уже.
— Ты это… Я в магазин сбегаю и приду.
— Хорошо.
— Давай.
Геннадий вернулся в зал, стал одеваться.
— Что, сегодня решишь вопрос с ремонтом? — спросила жена.
— Да. Дел масса, а другого времени нет. Сразу всё навалилось. Плохо у меня на душе, так плохо, что словами не передать.
