— Ладно, — сдался я и задумался.
Яне надоело молчание.
— Может вы знаете, где мой отец прохлаждается? — капризно спросила она.
— Сам хотел бы знать…
— Вы его со вчерашнего дня не видели?
— Ага.
Девушка насупилась.
— Мне это не нравится, — проговорила она озабоченно.
— Что?
— Все! Маразм полный!
— Полностью разделяю ваше мнение. — Я снял трубку и набрал номер служебного телефона Митрича. Яна внимательно посмотрела на меня, но ничего не сказала. Сказал я — Сысоеву: — Привет, начальник!
— При… Ах ты, поросенок! — завелся Митрич, узнав мой голос. — Я тебя…
— Стоп! Задний ход! — осадил я. — Яна нашлась.
— Что?! Где?
— Добавь "когда?" и поезжай на телевидение бороться за хрустальную сову знатоков! — не давая ему опомниться, я продолжил: — Дочь Волкова дома. Ждет тебя лично, чтобы поведать прелюбопытнейшую историю.
Я хотел бросить трубку, но начало следующей фразы Сысоева изменило мое намерение.
— Тебе известно о стрельбе в воскресенье?.. На десятом километре верховодского шоссе?
— О чем? — Я попытался выиграть время, чтобы подготовить пути отхода на тот случай, если Митрич уже чересчур много знает.
— Слух подводит? Перестрелка там произошла. Травка кровушкой окроплена…
— А я при чем?
— Мы собрали много отстрелянных гильз. Среди них и от "макарова" попадаются. Сейчас они на баллистической экспертизе. Кстати, образцы гильз от твоей пушки у нас имеются. Смекаешь?
— Смекаю.
— Явка с повинной приветствуется судом, — назидательно напомнил Митрич. — Лучше бы тебе меня подождать там, дома у Волковых…
Вот теперь я трубку положил.
Яна ничего не поняла из нашего разговора с начальником угро, но перспектива встречи с милицией ее абсолютно не обрадовала.
— Вы моего разрешения спросили, приглашая гостей? — с обидой проговорила она.
— В наших… В ваших интересах… А, черт! — запутался я. — Словом, расскажите им все, что говорили мне.
— Вы уходите?
— Да, — сделал выбор я, направляясь в прихожую.
В конце концов, время еще работало на меня.
* * *
Для меня, всю жизнь прожившего в центре города, даже его ближайшие окраины казались чем-то запредельным — почти другим миром. Перспектива добираться туда общественным транспортом всегда пугала — это ж уймища времени уходит! Поэтому я неизменно с огромной неохотой выполнял поручения шефа, связанные с подобными поездками. И, естественно, необходимость тащиться сегодня за пятнадцать километров от города в воинскую часть, вызвала у меня настоящую головную боль. Ее не приглушали ни чудесная солнечная погода, ни нарядные женщины на центральной улице, где я сделал пересадку с одного троллейбуса на другой, ни пенье птиц, радующихся весеннему теплу… Нет, про птиц я, пожалуй, перегнул: где ж вы теперь найдете певчих птах в самом сердце городского кошмара? Одни голуби глупые да нахальные воробьи… Чи-рик-чи-рик…
