«Недаром этот бездельник поведал мне, что обращается за помощью к своим приятельницам, – заметил я про себя. – Через святошу Асунсьон он посылает записочки Инес и получает ответы».
– Весьма рада, что вы так твердо решили продолжать свою духовную карьеру, – сказала мне Инес с легкой иронией. – Прекрасное решение, ведь нынче нам нужны не военные, а хорошие священники. Свет так развращен, что нас могут спасти лишь молитвы, но не шпаги.
– Эта склонность проявилась у меня с детства, – сказал я, – и ничто не в силах искоренить ее, несмотря на все перемены и невзгоды моей жизни.
Инес часто поглядывала в сторону англичанина и Асунсьон. Донья Мария тоже обратила на них внимание и сказала:
– Довольно, дитя мое. Не мучай долее нашего милого лорда Грея. Подойди ко мне.
Асунсьон поспешила к матери, а Инес по знаку графини подошла к англичанину. Меня удивили эти переходы и загадочный диалог выразительных взглядов, которыми девушки непрерывно обменивались. Я решил удвоить внимание, чтобы разгадать тайну немого разговора, но донья Мария отвлекла меня.
– Сеньор дон Габриэль, вы, как человек почти полностью оторванный от жизни общества, что, впрочем, не сказывается ни на вашем облике, ни на манере себя держать, вы, конечно, поймете, что на скромных приемах в моем доме я не могу допустить той вольности отношений, которую в других семьях допускают слепые, неосторожные матери взрослых дочерей. Как видите, я разрешаю моим девочкам беседовать лишь с Остоласой, лордом Греем и с вами, да и то не более пятнадцати минут кряду. Возможно, что моя система, хотя она и не слишком сурова, вызывает осуждение тех, кто ратует за право молодости на полную свободу. Я не обращаю внимания на хулителей. Но вы, несомненно, воздадите мне должное и отзоветесь с похвалой о моей предусмотрительности.
– Разумеется, сеньора, – ответил я высокопарным тоном, – мудрость и осторожность велят совершенно запретить девушкам беседовать, обмениваться взглядами или знаками с кем бы то ни было из мужчин, кроме исповедника. Ах, сеньора графиня, вы, кажется, угадали мои мысли. Я, как и вы, осуждаю испорченность нравов, порождение французского бесстыдства. Как и вы, я осуждаю беззаботность матерей, слепоту отцов, коварство теток, сообщничество кузин и доверчивость бабушек. Я неизменно повторяю: «Порядок, суровость, осмотрительность и полное заточение юных девиц, иначе наше общество в скором времени скатится в греховную бездну». Именно так, сеньора графиня, говорю я всем матерям, которых я знаю, и советую им: «Пока ваши дочери не вышли замуж, следите за ними во все глаза. Ну а после замужества пусть устраивают свою жизнь, как желают, и, ежели они вздумают завести себе две дюжины поклонников, пускай заводят».
