Остоласа, Тенрейро и дон Пако пришли в замешательство.
– Мы…
– Полагаю, вы знакомы с новейшими трактатами…
Наша беседа была прервана приходом лорда Грея, я был спасен. Он появился как нельзя более кстати. Донья Мария и ее гости встретили англичанина с большим радушием и сердечностью, а он поклонился всем с притворной робостью. Возможно, мои читатели или слушатели весьма удивлены тем, что в доме, где безраздельно господствовало весьма определенное мировоззрение, так дружелюбно принимали иностранца и протестанта. На это я должен вам заметить, что в те времена к англичанам у нас относились сугубо внимательно и ласково из-за той военной помощи, которую оказывала нам британская нация. И поскольку наши монархисты полагали или по крайней мере надеялись, что англичане, и главным образом братья Уэлсли, не станут поощрять в Испании таких, новшеств, как конституция, то в некоторых домах наши союзники были самыми желанными гостями. Кроме того, лорд Грей благодаря своему природному дару рассказчика, приятному нраву и умению без зазрения совести не хуже моего кривить душой сумел заслужить живейшее расположение доньи Марии. И наконец, он частенько без всякого стеснения высмеивал протестантские обряды.
Пока лорд Грей отвечал на докучливые вопросы Остоласы, донья Мария подозвала к себе дочерей и сказала, обращаясь к Асунсьон вполголоса, но так, что я услышал:
– Асунсьон, поговори немного с лордом Греем. Осторожно наведи разговор на религиозную тему и постарайся выведать, в самом ли деле он склонен отречься от своих заблуждений и принять нашу святую веру.
Тут раздались шаги, и на пороге появилась Инес. Боже мой, до чего же она была хороша, до чего хороша! Не помню, рассказывал ли я раньше о ее изящной и непринужденной манере себя держать и о том, какой гармоничной пропорциональностью дышал весь ее прекрасный облик в эту пору полного расцвета. Ее оживленное лицо выражало внутреннее удовлетворение, и эта новая черта была не менее привлекательна, чем прежняя грусть, рожденная тяжелыми невзгодами детства. Наблюдая за ней, я нашел, что она стала еще красивее: к ее врожденному обаянию, уму и смышлености присоединилась та мягкая грация, которая приобретается в среде людей изысканного воспитания. Я прочел на ее лице спокойное сознание своих достоинств, не имевшее ничего общего с самомнением.
Инес не потеряла прелестной скромности, которая придавала ей своеобразное очарование, но вместе с тем я не нашел в ней прежней робости и желания остаться в тени, владевших ею в первое время при неожиданном повороте судьбы
