Алхимик промолчал, а Эдмус все же не сдержался:
— А эти два понятия прямо противоположны! Вы только на его глаза гляньте — ой…
Тут он правда заглянул в глаза Веславу и без дальнейших рассуждений рванул в небо.
— Предчувствия есть? — тихо спросила я. Мы уже влетели в город, и впервые мне стало совестно за такой простой вопрос. Лицо Йехара было просто образчиком дурных предчувствий.
— Не знаю, — помедлив, отозвался странник. — Мне кажется…мне кажется…
Он долго не мог сосредоточиться, потом схватился за сердце, сморщился болезненно и пробормотал:
— Что-то страшное случилось…
— А то мы не видели! — прошипел Веслав. Виола на него цыкнула и припарковала мабриолет.
Мы как по команде осмотрелись. Вроде как все в порядке. Небоскребы, старушки, кошки на деревьях. Песочек под ногами, как в том… нет, об этом я подумаю после. Сбоку — ровный и с виду бесконечный совершенно поток движущихся машин.
Даже с-типов в виде каких-нибудь сухопутных кальмаров, мечтающих сожрать здешние небоскребы — и этих нет поблизости.
Но слова странника по мирам — это не шуточки Эдмуса, на которые можно закрыть глаза.
— Что именно — чувствуешь?
— Нет… — Йехар все еще держался за сердце. — Не знаю… больно, и все. Что-то страшное. Но мы об этом поговорим потом, сейчас как можно скорее нужно отыскать Контору и этого архивариуса…
— Не придется вам его отыскивать, — вдруг прозвучало сверху. — Давайте-ка побыстрее, пока он в себя не пришел.
Времени, чтобы обдумать эти слова, уже не оставалось. Как раз в этот момент здание Конторы показалось из-за угла.
Оно дымилось. Оно было похоже на скелет. Кажется, не осталось ни одного целого окна, местами зияли пробоины даже в стенах, а верхние этажи были сплющены в лепешку. Несколько трупов валялось на крыльце и на улице, сорванные и покореженные двери валялись у соседнего дома.
И не было ни одного стона, ни одного звука, который бы доказал, что остались выжившие. Ни звука, ни движения, и мы не сразу рассмотрели то, что нам было нужно увидеть в первую очередь…
На ступенях крыльца, неподвижно глядя перед собой, сжав руками поседевшую голову, сидел архивариус Конторы, которая теперь утратила всю свою секретность.
* * *
Теодор нас не узнал. Даже после того как вмешался Весл и надавал ему пощечин — за неимением бальзама успокоения, который закончился пару часов назад. И даже после того как Виола потрясла библиотекаря за шиворот, как котенка — в гневе она всегда проявляла удивительную силу. Уговоры, вопросы, обращения — все было бесполезно.
