— Вот потому я и выбрал эту тему, — говорю я. — Хочу использовать цирк в качестве примера того, что сегодня с нашим обществом что-то не так. Хочу показать другим ребятам, насколько расточительны эти циркачи, и предложить другие, более эффективные, методы контроля за Отбросами.
Мать внимательно смотрит на меня, и я замечаю, как она щурится.
— Что ты задумал, Бенедикт?
Я глубоко вздыхаю.
— Вообще-то, я надеялся, что ты договоришься о том, чтобы я получил возможность провести в цирке чуть больше времени. Я бы внимательно изучил его изнутри, и, прежде чем сдать домашнее задание учителю, показал бы готовую работу тебе. Еще я могу взять у тебя интервью на эту тему. Мой учитель будет рад услышать твое мнение о цирке.
В комнате раздается жужжание мухи. Мать сердито отгоняет ее и устремляет пристальный взгляд на меня. Ей явно понравилась моя идея, но она не уверена, что именно я имею в виду. Мою мать чрезвычайно трудно обмануть.
— Это так на тебя не похоже, Бенедикт. Раньше ты никогда не проявлял интереса к политике.
Она внезапно берет мое лицо в ладони и пристально смотрит мне в глаза.
— Почему ты помог той девчонке прошлой ночью? — спрашивает она. — Почему ты не дал ей умереть?
Что мне на это ответить? Что я не мог поступить иначе? Что я поступил правильно? Что это немыслимо — наблюдать, как на твоих глазах кто-то разбивается насмерть? Что она постоянно в моих мыслях?
— Не знаю, — отвечаю я. — Я просто запаниковал.
— У тебя в голове ведь нет никаких глупых романтических мыслей, верно? — подозрительно спрашивает она. — Мыслей об этой канатоходке? Со стороны эта сцена спасения выглядела очень трогательно.
Она будто изучает меня под микроскопом, проникая внутрь, слой за слоем.
Я чувствую, как мои щеки пылают и начинаю фальшиво смеяться.
— Нет! Как будто я когда-нибудь смотрел на каких-то Отбросов!
Ее глаза сужаются.
— Хорошо. Ты знаешь, почему она умеет так прыгать, не так ли?
Я нервно качаю головой.
— Потому что она ближе к обезьянам, чем к человеческой расе, вот почему. Все это выступление на канате… ей бы лучше прыгать с ветки на ветку!
Мне не нравится то, что она говорит, ее слова жестоки и несправедливы, но я лишь киваю, презрительно улыбаясь. Я могу выйти из этой комнаты в любую минуту.
Мать продолжает смотреть на меня, как будто я головоломка, которую она пытается решить.
— Кажется, тебе очень хочется побывать там еще раз. Раньше ты никогда не испытывал необходимости приходить сюда и обсуждать со мной домашнюю работу и, в отличие от своего брата никогда не проявлял кровожадности. — Она сухо смеется. — И в отличие от своей матери.
