– Я могу одолжить Спасителю.
– Нет, милый. Он уж сам как-нибудь разберется.
– Ну, это как сказать, – пошутил Спаситель. – Сколько там у него на книжке?
– Я же прошу, перестань! – обиженно сказала Луиза.
Спаситель состроил покаянную гримасу и положил руку Полю на плечо.
– Мама права, я разберусь. Но все равно спасибо.
С парадного входа позвонили.
– А кстати, кто оплатит пиццы, которые я заказал? – спросил Габен.
– Пополам! – Луиза уже искала в сумке кошелек.
Но Спаситель остановил ее:
– Да ладно! Я еще не настолько обнищал.
– Ты уверен?
Спаситель провел рукой по лбу, будто стирая надпись: «Он не умеет считать деньги». Действительно, в последнее время он перестал понимать, на что уходят деньги. Может, как раз на пиццу?
– Ну нет! Ананасовая, чоризо – я такие не люблю! – капризно сказала Алиса, когда открыли коробки.
– Ладно, тогда я выбрасываю.
Габен взял одну пиццу и уже собирался метнуть ее, как диск, но Поль перехватил его руку:
– Нет! Нет!
В общем, вечер обещал быть нескучным. Спаситель вполглаза наблюдал за Алисой. С брезгливой гримасой – будто ее вот-вот стошнит – она кончиками пальцев брала кусок за куском и слопала как миленькая обе пиццы – и ананасовую, и чоризо, так что одни крошки остались. Она в одной компании с девчонками, которые травят Эллу Кюипенс. Неужели она с ними заодно? – думал Спаситель.
– Приятно снова увидеться со школьными подругами? – спросил он ее.
– Да, а что? – Алиса тут же ощетинилась.
Разговоры между ними пока получались плохо.
– Ничего, просто так, – пробормотал Спаситель.
После ужина все четверо парней – Жово, Габен, Лазарь и Поль – перешли на веранду и уселись рядком на диван. Предстояли компьютерные автогонки.
– Мама, можно я переночую тут? – крикнул Поль.
– Да, если разрешит Спаситель, – ответила Луиза.
Конечно, разрешит! Лазарь и Поль, оставив на миг рукоятки приставки, захлопали в ладоши. Алиса же, не поднимая носа от айфона, страдальчески вздохнула.
– Ну а мы вас оставим, – сказала Луиза великосветским тоном – так удалялись после трапезы дамы былых времен, предоставляя мужчинам свободу пить и курить.
Дом номер 12 по улице Мюрлен по-прежнему оставался мужской обителью. Спаситель этого не замечал, потому что равновесие восстанавливалось на рабочей половине дома – среди его пациентов большинство составляли особы женского пола.
* * *
– Бландина и… Да это же Марго!
В тот вечер в приемной сидели обе сестры. Марго за несколько месяцев сильно изменилась: она постриглась, осунулась и стала очень похожа на мать. В кабинете Марго села на кушетку, пристроив рядом сумку, а Бландина развернула стул и уселась на него верхом.
