– Ну и что ты скажешь своему аналитику? – опять завелся Сверчок Джимини. – Что пытался соблазнить пациентку?
– Чушь! – возмутился Спаситель. – Во-первых, она сама начала.
– Отлично! – фыркнул Джимини. – «Это не я, мадам, она сама!» А кто отвечает за контртрансфер?
Спаситель «чипнул» – он был зол на себя.
– Но это не самое главное, – не унимался Сверчок. – Что тебя больше всего-то гложет? Признавайся!
Спаситель поерзал и закашлялся, будто его одолела аллергия на пыль.
– Ну-ну, не притворяйся! Ты боишься – вдруг ты такой же, как твой папаша, Красавчик Фефе с Мартиники, наплодивший семнадцать детишек, – такой же бабник, потаскун.
– То есть меня терзает страх оказаться неверным? – Теперь усмехнулся Спаситель. – К твоему сведению, я был верным мужем, и даже после смерти Изабель ни одна женщина не…
– Да-да, – перебил его Джимини. – А почему? Только потому, что ты чувствовал себя виноватым в том, что у жены была депрессия, что ты не смог ее спасти. Но вспомни, в шестнадцать лет в Фор-де-Франсе ты каждую неделю влюблялся в другую девицу, а в двадцать один год в Париже, вдали от родителей, так загулял, что не перешел на следующий курс и пришлось его повторять.
Спаситель снова зашелся кашлем – уж больно разыгралась аллергия. Он прислушался в надежде уловить хоть какие-нибудь звуки, кроме тиканья старинных часов. Но дом казался мертвым. Он встал и принялся ходить взад-вперед по приемной. Это помогло – в голове созрело несколько важных решений. Он продолжит работу с Бландиной, но видеться с ее матерью не будет. Самюэлю даст ПУСТУЮ коробку лексомила – пусть мадам Каэн думает, что сын принимает лекарство. С Вьенером, когда он пьян, разговаривать не станет. И не скажет Луизе о том, что произошло между ним и Марианной Дютийо.
– Луиза слишком уязвима, – объяснил он внутреннему голосу. – Ей изменил бывший муж, и она может подумать, что все повторяется сначала. Будет мучиться попусту.
– Ну да, ты хлопочешь о ее благе, – хихикнул Джимини. – Такой добренький.
Бим-бом, бим-бом… Часы пробили девять. Доктор Дюбюи опаздывала уже на полчаса.
– Издевательство, – сквозь зубы пробормотал Спаситель.
Он уехал из Клери-Сент-Андре с почти спокойной совестью, сэкономив к тому же 85 евро. Домой он зашел через сад и застал на веранде Жово – тот сидел в темноте, напротив выключенного телевизора.
– Свет меня утомляет, – сказал старый легионер.
Он восседал на кожаном диване и вел немую беседу со своим прошлым.
Спаситель поднимался в спальню, когда в кармане у него затрещал мобильник.
