Он ушел, оставив ее одну. Сбежал. Не от девчонки, один вид которой сводил с ума. От себя. От темных желаний, что она в нем пробуждала. Мог бы, уже давно мог бы взять ее силой, приглушив сопротивление чарами. Но это была бы слишком легкая победа. Не упоительно-сладкая, которой он привык добиваться.
Лишь жалкая ее иллюзия. С горьким, не менее жалким привкусом поражения.
Гален остановился посреди коридора, борясь с самим собой и с острым, почти болезненным желанием повернуть обратно. Оказаться с ней рядом. В глазах темнело от ярости. Ярости к самому себе, к строптивой девчонке – сумасбродной красавице, отчаянно не желавшей ему покоряться. Ко всему белому свету и к тьме, что властвовала в его сознании.
Он и раньше засматривался на среднюю дочь Вальбера Беланже. Пока исполнял роль заботливого жениха, беспросветно влюбленного в эту дылду, ее старшую сестру. Злился, когда Мишель кокетничала с другими мужчинами. Соблазнительно улыбаясь, строила им глазки. Она была ему интересна, он хотел ее, и тем не менее Гален Донеган привык и умел держать собственные чувства в узде.
Раньше.
А теперь вдруг стал одержим. Одержим этой маленькой девочкой.
Пальцы сами собой сжались в кулаки, кровь в висках стучала набатом. Сиюминутное затмение перед глазами, и вот уже трещины змеями расползаются по стене от багрового потека, отпечатавшегося на узоре обоев.
Гален Донеган не чувствовал боли. Собственной. В такие дни, как этот, ему нужна была чужая боль. Его переполняла сила, магия. Жажда. Людских страданий, слепого отчаяния. Нравилось вбирать в себя страх и множить его, распаляясь от этого приторно-сладкого, дурманящего чувства.
В такие дни, как сегодня, стирались любые грани. И, наверное, будет лучше пока что держаться от Мишель подальше. Он и так рядом с ней становится сумасшедшим. Еще и безумие, что одолевало его раз в месяц, незаметно подкрадывалось, намереваясь наброситься на наследника Блэкстоуна хищным зверем.
Превратить его в такого же зверя.
Нет, лучше пока не приближаться к Беланже. Иначе он может просто не заметить, когда девчонка из желанной любовницы превратится в еще более желанную добычу.
Его очередную жертву.
– Кстати, о добыче. – Донеган извлек из нагрудного кармана жилета, расчерченного светлой клеткой, платок и стер с разбитых костяшек сочащуюся из ссадин кровь. Запихнув платок обратно, быстро сбежал по лестнице и позвал управляющего. – Нашли идиота?
– Ищем, сэр, – выступив из полумрака коридора в пронизанный полуденным солнцем холл, напряженно ответил Бартел.
