Перед глазами возникла мрачная картина: встреча с родителями. Будто наяву увидела Мишель, как по щекам матери катятся слезы – молва опорочила ее дочь. На широком лбу отца, в уголках его темных, таких строгих глаз залегают морщины – он хмурится и втайне жалеет, что Всевышний подарил ему такую беспутную дочь, опозорившую весь их род.
– Ах, что же мне теперь делать?! – Мишель заломила руки.
С одной стороны, не хотелось оставлять любимого ни на день, ни даже на час. С другой – девушка понимала, что лучше бы ей сесть на ближайший поезд до Доргрина, а когда вопрос со старшей сестрой разрешится, она со спокойной душой вернется домой.
– Мне нужно поговорить с ним. Непременно нужно поговорить и все объяснить! Гален и сам должен понимать, как сильно я рискую, оставаясь здесь.
Переполняемая решимостью, она отправилась на завтрак. Правда, при виде любимого почувствовала, что эта решимость куда-то исчезает. Разве хватит ей сил расстаться с ним? Подобно золотой рыбке, сама того не замечая, Мишель снова попалась на крючок его чар.
Она невольно залюбовалась своим избранником. Горделивой осанкой, резким изломом бровей, придававшим его лицу выражение опасной, будоражащей хищности. Губами, которые вчера почти касались ее губ…
Мишель тряхнула головой, прогоняя наваждение. Тяжелая копна темных волос, уложенных под белую сетку, шевельнулась в такт ее движению.
– Присаживайтесь, Мишель, – с напускной вежливостью сказала Катрина, обращаясь к неуверенно застывшей на пороге девушке.
Насилу оторвав взгляд от своего идола, которого, кажется, уже готова была боготворить, гостья заняла место рядом с угрюмой Аэлин.
Сегодня за завтраком им прислуживала та самая служанка, что вчера пыталась поговорить с Мишель. Утром она даже не вспомнила о ней. Куда больше ее теперь пугал не бессвязный лепет какой-то там рабыни, а то, что кто-нибудь в будущем может усомниться в ее девичьей чести. Да и неизвестный под дверью больше не занимал мысли Мишель. Она предпочла бы каждую ночь просыпаться оттого, что кто-то сопит в дверную щель ее комнаты, но при этом оставаться спокойной за свое доброе имя.
– Как вам спалось? – растягивая губы в фальшивой улыбке, с не менее фальшивым участием поинтересовалась Аэлин.
За что получила убийственный взгляд от брата. Наверное, если бы глаза Галена могли стрелять пулями, как из пистолета, голова кузины уже давно превратилась бы в решето.
– Спасибо, отлично, – вежливо отозвалась Мишель.
