Проснулся я сам, незадолго до появления на пороге Кэнтар в сопровождении старшего сына Аннера Йорана.
- Без глупостей, - предупредил меня бородач, приступив к освобождению от оков.
А я и не собирался что-либо предпринимать. Смысл? Пусть лучше они уже принесут меня в эту сраную жертву, а затем я воскресну где-нибудь в кладовой. Если повезет – та будет не заперта, и я смогу выбраться.
Оказалось, что камера находилась в подвале дома Кэнтара. Данный факт меня не очень удивил, ведь спускались ко мне за это время только Филаэ и её дочь.
-Не дергайся, - вновь прорычал на самое ухо Кэнтар, когда я таки решил попробовать освободиться. Интересовала меня в данной ситуации не столько свобода, сколько физические силы мужчин. Они так легко меня подняли и понесли, что стало интересно, так ли они сильны как Филаэ.
И ответ был – да. Так же. Если перевести в игровые показатели, кажется их сила в районе 25-30 единиц. И с моей жалкой шестеркой я им не соперник.
На улице стояла тихая ночь, а над головой были видны две крупные полные луны. И данный факт полностью убил любые сомнения в том, что я нахожусь в другом мире.
Тем временем мы направились прочь от поселения, в сторону леса неподалеку. Вышли на небольшую тропинку, после чего шли примерно минут пятнадцать прежде чем вышли на небольшую полянку.
Это место было освещено кругом факелов, а в центре стоял крупный каменный алтарь с незнакомыми письменами, вырезанными по всей поверхности. Вокруг него столпились все жители этого небольшого поселения. На них были одеты белоснежные длинные мантии.
-Сектанты хуевы…
Меня притащили прямо к алтарю, и когда мы проходили мимо Хиги, та так победно ухмыльнулась, что мне захотелось свернуть ей шею.
Мужчины поднесли меня к алтарю, после чего положили на него и привязали руки веревками к специально созданным для этого выступам, после чего отошли, давая дорогу жрице.
Почему жрице? Да потому что ей белая роба немного отличалась от одежд остальных присутствующих, а в руках Фила сжимала странный кинжал. Он был словно создан из человеческих останков и от него веяло холодом.
-Сегодня, мы все собрались тут что бы восславить богиню нашу Этелию! «Княгиню разложения»! «Мать гниения»! – и ещё десяток разных эпитетов. Много же у этой Этелии имен, и скорее всего облик подстать. Какая-нибудь омерзительная гнойная бабка.
И пока я размышлял о том какой твари меня собираются принести в жертву, Филаэ закончила свою «одну величия» одной божественной суке. К матери подошла Хига, преподнося небольшую чашу с, как потом выяснилось, кровью, коей жрица стала вырисовывать письмена на моей не очень волосатой груди.
