Люк поднял голову, внимательно посмотрев на собеседницу:
— Так что же, ничего больше не было?
Кви несколько секунд размышляла:
— Ну, был еще «Глаз Палпатина». Но он провалил свою миссию, вынудив Императора уделять больше внимания разработкам в «Утробе». Вероятно, «Глаз» имел брата-близнеца. По крайней мере, Дейшара’кор склонна считать, что так оно и было.
— И она не расспрашивала вас о каких-либо еще секретных проектах? — спросил Люк.
— Или о припрятанных прототипах, или еще о чем-то, что могло бы послужить оружием? — добавила Мара.
— Она спрашивала обо всем, но я сказала ей, что все воспоминания о том периоде моей жизни были окончательно и бесповоротно стерты Кипом Дюрроном.
Мастер-джедай прищурился:
— Но вы только что говорили, что использовали технологию брони «Сокрушителя» для реконструкции Собора. Вам не кажется, что вы неубедительно лжете?
В ответ женщина рассмеялась, но этот смех звучал очень безрадостно.
— Кип украл мои воспоминания, но основы всего, что я творила, заложены глубоко в моем подсознании. Их не так-то просто уничтожить. Просмотрев файлы, поэкспериментировав, я восстановила в своем мозгу большую часть утерянного. И я не лгала ни вам, ни Дейшаре’кор. Тем не менее никто из вас не сможет заставить меня вновь вернуться к разработке вещей, которые калечат и убивают. Никогда.
Мара фыркнула:
— Никогда не говорите «никогда», Кви. Сейчас перед Галактикой встала проблема, которая, возможно, потребует для своего разрешения новую «Звезду Смерти» или «Сокрушителя Солнц».
Голубокожая женщина замотала головой:
— Это не имеет значения. Я приняла решение, и никто не сможет переубедить меня.
Руки Мары непроизвольно сжались в кулаки.
— Да как вы можете такое говорить? Ведь ваша работа может спасти миллиарды жизней!
— Как? Поубивав другие миллиарды? — Кви прижала руки к груди. — Вы — герои Галактики. На ваших руках может быть кровь многих живых существ, но вы убивали в бою, защищая себя. А я создавала орудия, которые уничтожали мирные планеты просто по чьей-то безумной прихоти. Миллионы невинных погибли. Вы могли чувствовать их смерти в Силе, а я — нет. Я изучила все о мирах, которые уничтожила, я знаю все имена, перед моими глазами пейзажи этих планет. Здесь я воплощаю свою надежду на то, что когда-нибудь погибшие обретут голоса.
Ее взгляд стал жестче:
— Я знаю, что могу показаться вам полоумной, когда рассуждаю о подобных вещах, но кто-то же должен. Если я не буду принимать ответственность за содеянное и искать искупления, то рано или поздно уверую в то, что не все так плохо. Если последую вашему совету, то сотворю не мелодию, а лишь тишину. Уж лучше смерть, чем это.
