Металлический диск стал плавиться, сначала налившись ярко-алым, потом побелев. В середине стали образовываться прожженные отверстия, сквозь которые сгустки плазмы проникали наружу, но Корран с легкостью их отразил. Тем временем по черному корпусу коралла-прыгуна от носа до кормы побежали золотистые трещины — ровно в тех местах, где были сращены отдельные элементы живой конструкции. Первой взорвалась пилотская кабина, затем череда взрывов прокатилась по всему корпусу, и истребитель стал распадаться на части. Последний взрыв произошел уже внизу, где останки того, что когда-то было кораллом-прыгуном, пропахали феррокритовую площадь.
От мощной ударной волны Джейсен потерял равновесие и, не удержавшись на ногах, шмякнулся оземь. От корабля во все стороны полетели объятые пламенем осколки. Молодой джедай начал осознавать, какую серьезную опасность представляет для него град горящих обломков коралла, но прежде чем он успел предпринять хоть что-то для своей зашиты, мимо промчался Корран и утянул его вслед за собой. Мгновение спустя огромный кусок хвостового оперения истребителя впился в землю как раз в том месте, где только что лежал Джейсен.
Юноша улыбнулся Коррану:
— Спасибо, что спасли мне жизнь.
— Всегда пожалуйста, только в другой раз изволь подчиняться моим приказам.
Джейсен удивленно вытаращил глаза:
— Но я тоже спас вам жизнь!
— Это лишь детали. — Они очень быстро добрались до того места, где прятался Ганнер и остальные солдаты. — Я отдаю приказы, и только мне решать, стоит ли рисковать нашими жизнями. Ты чуть не угробил себя.
Джейсен хмуро посмотрел на Коррана:
— Но вы же спасли меня, потому что я спас вас.
Тот рассмеялся:
— Знаешь, если ты будешь использовать против меня логику, я просто отправлю тебя домой к мамочке. Ясно?
— Так точно, сэр!
* * *
Все тело Коррана ныло от тяжелых нагрузок, но он боролся с усталостью и продолжал ползти в тени строений Ксеноботанического сада. Побег с поля битвы на площади оказался намного легче, чем он предполагал. Превращенные в рабов люди, марионетки юужань-вонгов, делали все возможное, чтобы их выследить, но их организация оставляла желать лучшего. Корран не испытывал никакого удовольствия, убивая рабов, но бойцы сопротивления считали своим священным долгом освобождать своих товарищей-гаркийцев от мучений. На Биммиеле Коррану уже приходилось убивать тех, кого нельзя излечить, но здесь он, по крайней мере, был рад, что нажимать на спуск приходится другим, а не ему.
