Утром специально потратил какое-то время на то, чтобы окончательно отточить навык постановки временного жилища, и направился в автомастерскую чистить зубы и умываться.
Уже светло, а я все же в черте города, хоть и на выезде: много велосипедистов и грузовиков, которые перевозят кубинцев в багажниках. Все едут на работу: неподалеку фабрика по производству сока. Было довольно интересно замечать на улицах – не только этого города, но и других тоже – всевозможные транспортные средства, переделанные местными жителями: это и Камазы, задние части которых заточены под перевозку людей и превращены, по сути, в обычный пригородный автобус; это и велосипеды, к которым прикручены тарахтящие механизмы, облегчающие процесс перемещения и позволяющие водителю не крутить педали, это шести(!)дверные пятёрки-шестёрки-копейки жигулей. Разукрашенные во всевозможные цвета радуги американские раритеты, двугорбые ржавые автобусы, металлические камбьоны, похожие на грузовики для перевозки арестантов, и прочие интересные конструкции.
Подхожу к автомастерской, демонстрирую заодно свою дорожную грамоту, пока чищу зубы, один тип зачитывает её остальным, все кивают с пониманием, поят меня кофе и что-то расспрашивают.
– Такая штука, – говорю им, – ребята, набрал кучу вещей, половина оказалась ненужной. Хочу попросить вас об одолжении поохранять пару недель мои шмотки, пока я буду кататься по вашей родине.
Действительно, шмоток было много, палатку приходилось таскать в руках, что, разумеется, было весьма проблематичным занятием, поэтому высвободив часть места внутри рюкзака и запихнув туда палатку, передвигаться, особенно в битком набитом общественном транспорте, стало значительно проще. Спальник я тоже решил оставить, благо ночи на Кубе, даже в январе, достаточно теплые. Холодно было лишь пару раз, когда и пришлось пожалеть об оставленном спальнике.
– Без проблем, амиго, оставляй, – отвечает главный механик, – я тут круглые сутки нахожусь, и живу, и работаю, так что не вопрос.
(Конечно, когда я вернулся забирать шмотки, на обратном пути, ничего с ними не случилось, как лежали – так и лежат: в целости и сохранности).
После традиционно продолжительного процесса прощания с пролетариатом уровень личного удовлетворения повысился: идти проще, ночь в палатке произошла без эксцессов, работоспособность дорожной грамоты на высоте. Подбираюсь к государственной автописте.
Изначально я подозревал, что автописта – довольно гиблое местечко, хоть и трасса федерального значения, уровня Москва–Санкт-Петербург, поэтому, когда понял, что трафик составляет одну-две машины в минуту, а люди бесконечно долго стоят в ожидании транспорта, то особенно не удивился. Пересекал я эту трассу перпендикулярно, ибо пешком хотелось дойти до поселка с названием Австралия, расположенного на противоположной стороне этой самой автодороги. За поселком – в двадцати километрах – крокодиловая ферма, до которой тоже пришлось добираться порядочно времени. На выходе из поселка долго пытался выяснить у какого-то кампаньеро, как проехать до этой самой фермы, он вроде тоже стоял на дороге и чего-то ждал. Одной из моих оплошностей было отсутствие подробных карт местности: в запасенном заранее путеводителе нанесены были только туристические места и крупные города, а деревни и посёлки, в которые зачастую направлялись кубинцы, отмечены не были. Поэтому даже когда была необходимость выпытать у кого-то, куда едет он, понять географически, где находится пункт назначения моего попутчика, не удавалось, посему поначалу приходилось двигаться почти наугад. Вот и в этот раз: мужик объясняет, куда едет, а понять, где это находится – за или после того места, куда нужно мне, – возможным не представляется. Но был и один плюс: любая машина, едущая прямо, едет только прямо, потому что дорога в большинстве случаев одна, и никуда она сворачивать не собирается.
