Клод Франсуа невозмутимо горланил:
Сегодня вечером я весь горю, а ты чуть жива от холода,
Сегодня вечером я танцую, танцую, танцую
в твоей постели…
А мой дед лежал на спине, шевеля руками и ногами, как таракан, который не может перевернуться на брюхо. Я засмеялся, но тут же понял, что мой приглушенный смех звучит в пустой комнате слишком мрачно и гулко.
— Дедушка, ты как?
— Не зови меня так.
Как рефери на ринге, я отчеканил:
— Один… Два…
— Прекрати, парень, это мне надо считать.
— Что?
— Свои кости. Мне кажется, что половины уже нет. А на вид я целый?
— Кажется, да.
“Барракуда”, — распевал Клокло.
— Будь добр, сделай так, чтобы он заткнулся, этот придурок Клокло. Достал со своей барракудой!
Наступила тишина. Деду явно было невыносимо больно. Он стиснул зубы и только тихонько жалобно постанывал.
— Погоди, Коко, помоги мне подняться. Не позволяй императору так низко пасть. Он попал в переплет и не может выбраться. Враг напал неожиданно. Ты же знаешь, как это бывает: эффект внезапности, и…
— Мы возьмем реванш.
— Ты прав, не будем поддаваться отчаянию. Мы ж не недотыки какие-нибудь.
Я попытался его поднять, но он был слишком тяжелый, и я испугался, что уроню его и он разобьется на тысячу кусочков. Лежа на полу, он казался совсем маленьким, чуть больше ребенка.
— Сними с меня банку. Нужно копыто освободить.
Я только сейчас заметил, что, пытаясь удержать равновесие, он наступил ногой в банку с краской, и ступня в ней застряла. Я схватил обеими руками банку и потянул изо всех сил, но без толку: я тащил его самого вместе с проклятой банкой.
— Ладно, Коко, давай подумаем, что предпринять в сложившейся ситуации.
— Обычно в таких случаях зовут на помощь союзников.
По его взгляду и насупленным бровям я понял, что он изо всех сил старается сообразить, кто мог бы прийти к нему на помощь. Но императорский двор опустел. Все приятели умерли. В конце концов он спросил в замешательстве:
— Думаешь, его? Недотыку?
— Не вижу другого варианта.
— Ты считаешь, я стану звать его на помощь? Я?!
Комната наполнялась зловещим светом. Сейчас, когда шел ремонт, дом с недокрашенными стенами и грязным полом, засыпанным обрывками обоев и кусками штукатурки, выглядел заброшенным. Казалось, Жозефина покинула его уже лет сто назад. Вечерело, и длинные тени бродили вокруг дома словно призраки.
— Что будем делать, мой император? Может, все-таки позвоним папе? Иногда приходится прятать свою гордость в карман.
— Лучше принеси стакан воды, это будет полезнее, у меня мысли прояснятся.
