Тем временем я достал шар и наши ботинки для боулинга. Наполеон повесил трубку и произнес:
— Видишь, Коко, пришлось соврать недотыке. Только об уроках и думает. К счастью, ты на него не похож.
Сердце у меня сжалось. Мы не всегда похожи на тех, кем восхищаемся.
Наполеон натянул черную кожаную куртку, и мы вышли из дому, оставив ключи под ковриком. Он распахнул передо мной дверцу машины:
— Прошу вас, месье, садитесь.
У деда был свой собственный шар, черный, блестящий, очень тяжелый, с надписью по-английски Born to win — “Рожденный побеждать”. Те же слова были вышиты белым на его боксерских перчатках. Он находил, что в этом есть шик и элегантность.
Он пристрастился к боулингу от скуки, после того как бросил бокс, и вскоре стал блистать на дорожке, как прежде на ринге.
— Точность, гибкость, изящество — таковы три заповеди боулинга, — говорил он. — То же самое относится и к игре в шарики!
Он поставил свой “пежо”, заняв почти три парковочных места. И мы вошли в зал.
В тот вечер дед был в прекрасной форме. Делал короткий разбег, затем грациозный широкий шаг, как будто раскрывал пару легких ножниц. Шар с неохотой покидал его, как будто не желая расставаться с его пальцами, а потом скользил вперед так красиво, так мягко, словно на воздушной подушке, не касаясь пола. Результаты высвечивались на экране с танцующей девушкой в голубом купальнике. После десятка страйков подряд вокруг нас стали собираться люди.
Наполеон сосредоточился было перед “броском века”, но тут посреди благоговейного молчания прозвучал чей-то голос:
— Шар не урони, старичок.
Дед замер на месте. Подбрасывая в руке шар, он пробежал взглядом по зрителям. Группа насмешливых молодых людей явно решила закончить вечер в больнице. Наполеон усилием воли сдержал себя, сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, потом вернулся на место, готовясь к разбегу.
— Коньки не отбрось, дедуля! — бросил второй парень.
Вокруг нас сгустилась тишина. Дед положил шар, прочистил горло. Оглядел всех неприязненно и надменно.
— Пойдем, Коко, — громко проговорил он, — мы уходим. Здесь воняет.
* * *
— А потом? — спросил меня Александр на следующий день. — Чем все закончилось? Расскажи, что было дальше.
— Тебе интересно? — спросил я.
— Да-да! Ну давай, рассказывай!
— Так вот. Было уже темно, пришли мы на паркинг, а там нас ждет целая банда. Такие, знаешь, парни, которые пальцами хрустят.
— Ой, ужас! — воскликнул Александр. — И вы вернулись в боулинг?
— Ничего подобного. Дед просто им сказал: “Обычно я задаю трепку противнику один на один. Но сегодня сделаю исключение. С кого начнем?”
