Адам полез в свой мешочек и достал маленькую бронзовую монету, где как раз и было написано «1/2 копейки серебромъ» и год, 1842. А с обратной стороны был вензель Николая Первого, в виде заглавной буквы Н с короной сверху и с римской единицей снизу. Неуверенно протянув монету, ученый чувствовал себя фальшивомонетчиком и только когда довольный продавец аккуратно положил ее в похожий мешочек, и тем же ласковым голосом поблагодарил, только тогда он смог успокоиться. И даже отошел на несколько шагов назад.
Но, а Вика, ровно наоборот, сияла от счастья и чувствовала себя словно ребенок в Диснейленде. И даже когда булочник к ней неожиданно снова обратился, ее не испугало, ведь девушка уже вошла в роль.
— Фиалочка. А ты чужеземка?
— Да, — кокетливо ответила Вика. — Мы из Лондона.
— Лондома? — мужчина всячески вспоминал что за город, но все-таки вспомнил. — А! То знаю такого. То-то я слышу говор у вас нерусский. Молвят у Вас там хвори, ходит?
— Да, как и везде. И здесь же бог тоже не миловал, — уже не подстраивая свой акцент, ловко произнесла Виктория.
Продавец моментально перекрестился три раза.
— Ой, не миловал, правда, твоя. Вон только чуму пережили, так холера окаянная.
— Да…, - Виктория сочувствующе посмотрела на него, ведь она прекрасно понимала, что для них это все страшилки о далеком прошлом, а здесь суровая реальность, и далеко еще не забыта. — Цела гора, теперь могила.
— Чумная? Та де там такое. Три-пять могилки, закопали на той чумной горе, а больше дурного граниту с дорог сховали. А бы только граф светлейший не уведал.
Что девушка, что ученый, крайне удивились.
— На чумковой горе, разве не массовое захоронение?
Мужчина обдумал слова, но потом понял их и ответил.
— Нет, там люду мало. Их сжигали. Ох, голубка, что тут творилося. Страшные дни, черные дни. Не дай Бог еще такого, — и он снова начал креститься и читать какую-то молитву, ну а Адам с Викой, потихоньку от него и ускользнули.
Девушка подошла к высокому фонарному столбу, который внешне был очень похож на свою имитацию в будущем, но только намного выше, и села на лавочку стоящую под ним. Она ждала очередных нравоучений, но вместо этого Адам задумчиво сел рядом и прошептал.
— Представляешь, кто бы мог подумать, — потом он тяжело вздохнул и посмотрел на пряник. — Ну? Пробуй, — куда веселее скомандовал он.
И как только Вика откусила кусочек, так сразу же скривилась.
— Та ты что, — смеясь, начала она. — Ужасно! Ох! Вкус как у моченого черствого хлеба с медом — потом еще чуть прожевав, добавила, — и комки какие-то. Ужас!
