— Боже, — Виктория даже побледнела, — но, а это зачем?
Адам ответил и при этом напряжено рассматривал машину.
— Если во время перемещения, с нами что-то случится, то никто не сможет воспользоваться машиной. А мертвая она не будет ассоциироваться с машиной времени.
Вика подошла к нему и положила подбородок на плечо.
— Милый, ну почему ты так постоянно напряжен? Да, расслабься, хоть на один раз, я тебя просто не узнаю, тебя последние дни будто подменили. Давай, глубокий вздох и вперед к приключениям. Ох. Это же, в конце концов, не военная операция, а веселая забава.
Адам, слегка улыбнулся, и как просила Вика, глубоко вздохнул.
— Ну, хорошо-хорошо. Постараюсь вынуть занозу и получить удовольствие. Но и ты обещай меня слушаться, хотя бы там.
Виктория игриво подмигнула и стала складывать спортивные сумки в сферу, где уже лежали сложенные велосипеды. Ученый же, подошел к пульту, установил нужные параметры, и сам быстро последовал за ней.
***
После того, как сияние исчезло, Адам и Виктория оказались посреди глубокой ночи. Спустя несколько минут, ее вновь залили сверчки и цикады, а вдалеке раздалось, явно прерванное, пение совы.
Было довольно сыро и прохладно. Виктория подняла голову первой.
— Мы в яме, это хорошо, хоть не скатимся, в этой гениально круглой сфере. Да и вроде ее тут не особо даже видно, разве что ветками закидаем.
— Не нужно, я взял брезент. Накроем просто, — ответил муж, открывая дверцы.
— Фу, что за вонь, как болотом. Мы живем на болоте?
— Выходит, что да.
— А чего, кстати, мы не под землей, мы же стартовали с подвала?
Адам уже доставал велосипеды и раскладывал брезент.
— Могу предположить что, когда образовывалась новая материя, то она выбрала путь наименьшего сопротивления, и ее просто выдавило на воздух, который хоть тоже материя, зато намного более разряженная, чем плотная земля. Или второй вариант, у поверхности земли, присутствует магнетизм, которого нет под землей, и этот самый магнетизм является проводником нашей машины, как предохраняя нас от перемещения планеты, так и от высоты земной коры. Выбирай любой, все равно, никто ни один не докажет.
Вика тоже вышла, вынеся с собой большую спортивную сумку.
— Ах, да это все мелочи. Милый, — радостно проговорила она, из-за всех сил пытаясь не повысить голос. — Мы с тобой сто семьдесят два года назад…. Представляешь?
— Ой, еще пока нет, мне аж ходить страшно, наступлю на какую-то букашку, и все.
— Ну конечно, за сто семьдесят два года, ничего не изменится. Тебе надо твоим пистолетом всех подряд стрелять.
