- А, лейтенант! Какими судьбами? Что, надумали стать художником?
Теймур постарался ответить ей в тон:
- Что же тут особенного?
- И давно вам это пришло в голову?
- Во время вчерашней встречи.
Насмешливость девушки вдруг потеряла оттенок дружелюбия.
- Мне очень хотелось бы, чтоб наше свидание так и осталось последним.
Теймур решил произвести психологический опыт. Глядя на нее в упор, он медленно произнес:
- Нам давно известно твое имя.
- Давно? Вам? - слегка смутилась Ляман. - Ну и как меня зовут?
- Турач!
Девушка звонко рассмеялась.
- Над вами пошутили...
Теймур не сдавался.
- Значит, у вас одно имя - Ляман?
- Да. - Взбежав по лестнице, она обернулась, - и, пожалуйста, забудьте его!
Собственное поведение вдруг представилось Теймуру сплошной цепью ошибок. Во-первых, неуместное любопытство к этюднику. Вряд ли там могло быть что-нибудь предосудительное. А к чему понадобилось учинять допрос? "Откуда идете, как вас зовут?" Грамотный оперативник вел бы себя иначе. Но если бы он не стал провожать девушку, а следил за нею издали, разве она не заметила бы этого? Пожалуй, желание проводить выглядело гораздо естественнее. Пристал, мол, простачок. Девушка вполне могла предположить, что просто понравилась ему.
Теймур почесал в затылке, - кажется, так и есть! И отсюда все ошибки.
Теймуру теперь казалось, что он все время подсознательно понимал, эта девушка - не преступница. Его действительно интересовало, где была Ляман с девяти до двенадцати, и почему она сказала, что задержалась на экзамене. Но кого это интересовало? Теймура или младшего лейтенанта Джангирова? Да, здесь было от чего почесать в затылке.
Разумеется, у себя в отделе Теймур ни словом не обмолвился об этом случае. И все-таки, где же находилась Ляман с девяти до двенадцати?
Однако, работа в милиции-дело хлопотное, требующее большой самоотдачи. Теймур снова вел проверки, наводил справки, писал протоколы, снимал показания, дежурил. Но даже и после дежурства он делал крюк, чтобы пройти мимо художественного училища.
* * *
Был конец октября. Норд со свистом мел бакинские улицы, прижимая прохожих к стенам, срывая с них шляпы и косынки. Теймур возвращался с очередного задания, нахлобучив кепку и плотнее запахнув дождевик. Даже его, - крупного и плотного, - ветер чуть не валил с ног. А каково другим? Вон у стены полусогнутая фигурка девушки, к груди она прижимает холст, натянутый на подрамник - чуть ли не вдвое выше ее самой. Вот-вот холст улетит и унесет с собой девушку. Теймур поспешил на помощь, обеими руками обхватил подрамник и наклонился к девушке, по лицу ее метались волосы, концы платка.
