— Да-да, давайте, — подтвердил хозяин, гостеприимно распахивая дверь перед слегка озадаченным Гу Менсином.
Поскольку путешественницу и Убия Власта никто не приглашал, они остались стоять у плетня, терпеливо дожидаясь возвращения хозяйки дома.
Сынок старосты и ещё какой-то парень, поддев палкой дужку котла, унесли его в дом. От одуряющего запаха жареной рыбы, овощей и специй рот Ники уже давно наполнился слюной. Голодный актёр рядом жадно сглотнул, пробормотав с откровенной завистью:
— А нам сухие лепёшки с водой жевать придётся.
— Здесь есть колодец, родник или ручей? — тут же поддержала разговор девушка, пытаясь отвлечься от сосущей пустоты в желудке.
— Речка течёт неподалёку, — мрачно проговорил собеседник. — Там как раз шатры торговцев стоят. Значит, нам выше подниматься придётся. Тут они уже, наверное, всю воду загадили.
Тяжело вздохнув, актёр пожаловался:
— Весной здесь хорошо было. Мы в деревне ночевали, а сегодня в фургоне спать придётся…
Его слова прервал звук отворяемой двери. Выставив угощение, парни вернулись. Убий Власт замолчал, видимо, не желая разговаривать при них.
Путешественница с тревогой почувствовала, как всё сильнее мёрзнут ноги в лёгких сандалиях. Чтобы хоть как-то согреть их, она стала поджимать и разгибать пальцы. К счастью, озябнуть по-настоящему Ника не успела. Во дворик стремительно вошла полная женщина в наброшенной на голову длинной накидке и с корзиной в руке.
Мапат тут же шагнул к ней и что-то тихо проговорил, кивая на замерших у забора гостей.
— Твой отец нас разорит, — проворчала хозяйка дома, бренча ключами. — А тут ещё эта свадьба…
Неожиданно дверь дома опять распахнулась. В коричнево-жёлтом от огня светильников прямоугольном проёме появилась кряжистая фигура старосты.
— Вы здесь, госпожа Юлиса?
— Да, — отозвалась мгновенно насторожившаяся девушка.
— Зайдите, пожалуйста.
Поскольку предложение прозвучало достаточно вежливо и даже слегка просительно, путешественница сочла возможным для себя его принять.
Планировка дома отличалась простотой и функциональностью. Всё пространство занимало одно единственное помещение, разделённое на две части циновкой, висевшей на натянутой поперёк комнаты верёвке.
Почти напротив входа на полочке стоял ярко начищенный медный светильник с двумя носиками, а на стене слева в специальном держателе пылал факел, освещая уставленный посудой стол. За ним вольготно расположились трое незнакомых мужчин и уже пьяненький Гу Менсин.
