— Это ничего не значило. Я начал сожалеть об этом уже во время действия, — горькое отвращение, наконец, останавливается у меня во рту, когда «это действие» появляется перед глазами, благодаря ему. С трудом сглатываю. — Я знаю, об этом не просто забыть, но мы тогда не были вместе. Это ничего не значило. Если бы мог, я бы вернулся и все исправил, — он вздыхает, почти пораженно.
Я стою молча, прикусив до боли свои губы. Слезы начинают собираться в уголках глаз, но я смаргиваю их прочь.
— Все о чем я прошу, это, пожалуйста, не уходи надолго, и, Хейлз… — большим пальцем он потирает мои костяшки, дрожь проходит сквозь меня, дрожь грусти, смешанной с гневом.
Зачем он пошел и сделал это? Я не хочу уходить. Я хочу свернуться калачиком, чтобы он обнял меня, заставив все это исчезнуть, сказал мне, что это все очень плохая шутка. Но я очень хорошо знаю, когда проснется логика, и когда смогу ясно все обдумать, я захочу быть подальше от него.
— Я подумаю об этом. Просто отпусти меня сейчас, — мой тихий голос, вдобавок к явному сарказму, наполнен раздражением, обидой и чувством горькой потери. Мы только сошлись снова. Наконец, я чувствовала себя комфортно, и что, может быть, у нас все будет хорошо.
— Почему мне кажется, что ты действительно уходишь? — спрашивает он, провожая меня к двери, держась за стены.
— Потому что я выхожу из этого дома, — говорю я. Я хочу сказать: «Мне нужно время вдали от тебя, мне нужно подумать, мне нужно побыть одной», но я молчу. Я не хочу, чтобы ему было легче, и давать ему надежду.
Зачем это мне? Может, если я не скажу ему, он почувствует хотя бы часть той боли, которую я чувствую прямо сейчас — боль и предательство. Я не помогу ему. Он этого не заслуживает.
— Боже, Хейлз, — он хлопает рукой по стене, и я подпрыгиваю от громкого звука.
Прищурившись, смотрю на него, сдерживая все свои мышцы. Сохраняю выражение лица пустым.
— Пока.
Я еду по тихим улицам к отелю, чувствуя, как снова падаю в хаос. Внутренний хаос. Из динамиков льется грустная песня о том, что любовь — не марш победы, а холодное и сломленное «аллилуйя».
— Холодная и сломленная погребальная песнь больше подходит, — ворчу я своим наполненным болью глазам, смотрящим на меня в зеркало заднего вида.
«Не уходи надолго… Почему у меня такое чувство, что ты действительно уходишь?»
Слова Дэниела отражались, как эхо, в моей голове.
Глава 15: Миссис Старк?
— Добрый вечер, миссис Старк, и добро пожаловать в «Ритц-Карлтон».
