Оставшись в одиночестве, он первым делом взобрался на тесный сигнальный мостик. Пост отличался своеобразной конструкцией. Чтобы восполнить малую поднятость башни над уровнем моря, под крышей был построен круговой рабочий помост, в центре которого находилась платформа с рычагами; по бокам помоста два окна с двойными рамами выходили на запад и восток. От окна к окну на досках была протерта дорожка глубиной в полдюйма. В ближайшие месяцы Рейфу предстояло углубить ее, перебегая туда-сюда, проверяя не заработали ли семафорные крылья на башнях у соседей. С его рабочего места они казались размером со спичку. Потребуется вся острота зрения и помощь цейсовских линз, чтобы различать сигналы в пасмурный день, но глаз с них спускать нельзя, потому что рано или поздно крылья одного из семафоров зашевелятся. Рейф с ухмылкой потрогал рычаги своей собственной машины. Когда понадобится, он не оплошает и выставит сигнал «К приему готов», прежде чем сосед закончит передавать сигнал «Внимание».
С помощью бинокля Рейф дотошно изучил соседние посты. Тамошних работников он сможет повстречать не раньше весны, если по приказу отправится работать в другом месте. До той поры в дневное время все они, подобно ему, будут прикованы к своим сигнальным мостикам, а прогулка к ним в темноте может плохо кончиться. Да никто и не ждет его в гости, у сигнальщиков это не принято. Если нужда прихватит, можешь просемафорить насчет помощи, а так — будь сам по себе. Вот она, неприкрашенная жизнь члена гильдии: суматошный Лондониум, уют и покой в доме Фитцгиббонов — лишь краткие ее эпизоды. Итог: гробовая тишина, глухое одиночество, пустынный пейзаж уходящих в даль древних холмов. Он проделал весь путь сигнальщика.
Итак, его жизнь вошла в скучную колею: сон — пробуждение — наблюдение, сон — пробуждение — наблюдение… По мере убывания дня и погода портилась; морозный туман окутывал пост, пошел первый снег. На многие часы башни на востоке и западе скрывались в дымке; приди теперь какая-либо депеша, сигнальщикам пришлось бы зажигать огни на крыльях. Рейф тщательно приготовил охапки хвороста, вставил их в специальные железные футляры, установил подле двери, облив для пущей яркости горения парафином. У него появилась навязчивая идея, что депеша уже была, да только он ее прозевал из-за вечного марева. Временами страх рассеивался. Гильдия строга, но справедлива; от сигнальщиков, особенно зимой, не ждали сверхчеловеческих подвигов. Если вдруг нагрянет капитан с вопросом, почему Рейф не ответил тогда-то и тогда-то, он увидит приготовленные факелы, фитили и масло и оценит хотя бы то, что Рейф сделал все возможное. Однако никто не появлялся; а когда погода прояснилась, соседние посты помалкивали по-прежнему.
