– Не гневите Бога, сударь. Его мир хорош, да люди грешны, а прощения просят не всегда…
– Не спорю, не спорю…
Атеист, Борис Маркович побаивался дискутировать с супругой на такие темы.
Пришедшее вскорости в Москву письмо с упоминанием о юбилее очень всех обрадовало, потому что предвещало большой, тёплый праздник. Все дела не без удовольствия были отодвинуты и началась подготовка.
Давно замечено, что процесс подготовки не менее волнителен, чем само событие.
Во-первых, варианты и фантазии пока вседозволены…
Во-вторых, сладостное время подготовки к событию гораздо длиннее, чем само событие.
В-третьих, сам себя начинаешь больше уважать, видимо, искренне принимая предпраздничную суету за кипучую деятельность.
В-четвёртых, в процессе подготовки исключается разочарование ввиду бесконечности альтернативных вариантов, а само событие, к сожалению, однозначно, и имеет особенность заканчиваться, будь то свидание, рыбалка, игра или юбилей.
Малочисленность детей: сын – один, сноха – одна, внучка – пока одна – было решено компенсировать друзьями. У стариков их осталось совсем мало: академик Жилинский с супругой да отставной генерал Бровин.
Все радостно согласились, сурово отказавшись при этом от Гришиного предложения оплатить билеты. «Это же Кипр, а не Аризона какая-нибудь!»
А Мыч и даже Мефодич – с другого конца Земли – будто только и ждали чего-нибудь эдакого.
Лиза немедленно села рисовать деду с бабой картину. Несколько дней напролёт она корпела, высунув язык, над шедевром. Вечером же, едва отмытая от красок, удовлетворённо засыпала под новые сюжеты…
Гриша нажал на все рычаги, подмазал, где надо, чтобы выпустить за свой счёт к юбилею застрявшую в издательстве последнюю книгу отца о Манчжурии.
В последний момент оказалось, что и вождь Гришиной партии в эти сроки планировал недельный отпуск на Кипре. Глубоко эрудированный специалист по Ближнему Востоку, он всегда с удовольствием общался с остатками старой интеллектуальной элиты России…
Вот чем хорош Кипр, так это предсказуемостью погоды, так что накрытому на лужайке перед домом большому столу дождь никак не угрожал.
Борис Маркович настаивал на строгом костюме, сошлись на галстуке без пиджака.
Старый генерал Бровин был удивлён как ребёнок, увидев над большим цветком вместо пчелы зависшую колибри.
Получив в подарок сигнальный экземпляр книги, профессор расчувствовался до слёз, видимо, предполагая, что это его последняя большая работа. В течение всего вечера он несколько раз брал фолиант в руки, поглаживал как ребёнка, о чём-то подолгу задумывался…
