Другое дело у эпилептоида. В силу постоянного разлада между работой подсознательных комплексов и восприятием внешнего мира, эти подсознательные комплексы имеют постоянную тенденцию насильственно вытеснять аппарат сознания и постоянно вклиниваться в это сознание, как инородное тело. Отсюда реальный мир эпилептоида имеет постоянную тенденцию ускользнуть от него, ибо он весь во власти "психизмов", которые как привязанные к ногам, гири постоянно тянут его вниз и погружают его в подсознательную сферу.
Отсюда постоянная борьба 2-х сил. Если восприятия реального мира и аппарат сознания берут верх -- все идет нормально; но как только, в силу диссоциации, психики он "погружается" в этот подсознательный мир, мир реальный или ускользает, или поддерживается слабый контакт с аппаратом сознания и внешним миром. Таким образом, подсознательные комплексы вклиниваются в сознание подобно психическим эквивалентам эпилептоидов по тем же механизмам, как Petit mal, как остановки жизни". Чем богаче подсознательная сфера творческими комплексами эпилептоида, тем интенсивнее это вклинивание. Творческие подсознательные комплексы пользуются всякой щелью аппарата сознания эпилептоида, и "вылезая" наружу, вытесняют реальный мир эпилептоида. Происходит борьба "2-х миров". Борьба эта есть результат диалектического строения психики эпилептоида. Реальный мир постоянно раздражает аппарат восприятия эпилептоида; чем больше он раздражает его, тем больше диссоциируется его аппарат сознания. Чем больше диссоциируется аппарат сознания, тем легче прорывается наружу "3-я сила" подсознательных творческих комплексов; чем больше прорывается подсознательных комплексов, тем больше ускользает реальный мир. Создается заколдованный круг противоречий. Одно противоречие тянет другое, одно отрицание тянет за собой другое отрицание.
В этой борьбе эпилептоид не находит себе покоя и он находится в постоянном метании от одного полюса крайности к другому. Таково и творчество эпилептоида Толстого, как это мы увидим ниже.
Толстой в силу вышеупомянутой структуры психики не может быть реалистом, описывающим внешний мир, ровным, спокойным повествованием, как это делают реалисты sui generis. Стоит только Толстому заняться описанием своего героя, как реальная установка к этому герою, сейчас же пропадает. Он невольно его "погружает" (как выражаются некоторые критики, которые поэтому ему приписывают особый метод "погружения") в один из своих личных бессознательных или чаще подсознательных комплексов, которые по форме, в сущности, суть психические эквиваленты эпилептоидных состояний.
