На том информация, которой владела служанка, и исчерпывалась, но со свойственной прислуге угодливостью она попыталась начать свой рассказ заново. Питеру Феррерсу пришлось мягко остановить ее, и девушка, широко улыбаясь, сказала:
— Надеюсь, моя история окажется для вас полезной.
— Полезной? — проворчал Биф. — Не знаю, насколько она полезна, но уж точно делает все многократно сложнее, чем прежде. Хотя я понимаю: вами двигали самые благие намерения, — великодушно добавил он. — А теперь можете идти.
Питер Феррерс предложил нам пообедать в доме, но Биф отклонил предложение и, когда мы вдвоем шли по подъездной дорожке, объяснил причину отказа.
— Я по пути сюда приметил приятный с виду паб на перекрестке со следующей улицей, — сказал он, — и ничуть не удивлюсь, если там нам удастся собрать немного дополнительной информации.
Я сразу мысленно окрестил его старым лицемером, но промолчал и подготовился к скудному ленчу из хлеба с сыром, какой подавали в подавляющем большинстве питейных заведений.
Когда же мы вошли в «Шипдипперс армс», показалось маловероятным получить хотя бы это. Притон, названный Бифом приятным с виду пабом, оказался крошечным баром, пропахшим скисшим еще на прошлой неделе пивом. Камин явно давно не топили, и даже доска для дартса пришла от старости в полную негодность: вся истыканная и полуразвалившаяся, она для подсчета набранных очков требовала не столько знания арифметики, сколько глубокого доверия к словам противника, объявлявшего, в какой именно сектор угодил его дротик. Мужчина, стоявший за стойкой, угрюмо оглядел нас и с мрачным видом приготовился принять заказ.
— Я бы отведал пинту вашего лучшего горького, — объявил Биф таким тоном, словно хозяин должен был немедленно прийти в восторг, что к нему явился столь тонкий ценитель. Казалось, Биф не замечал, насколько нам не рады, и с улыбкой снова обратился к бармену: — Отличный сегодня выдался денек, не правда ли?
Мужчина в ответ даже не удостоил его хотя бы легким кивком и продолжал стоять рядом, хотя отвернулся от нас. Пожилая леди, сидевшая в зале, окриком попросила принести себе еще бокал красного вина. Тем самым дала нам повод отметить, что грубость хозяина распространялась не только на нас одних, поскольку и ее он обслужил небрежно, не вымолвив ни единого приветливого слова.
— И еще. Не могли бы вы подать нам по хорошему куску хлеба с сыром? — спросил Биф, когда бармен вернулся за стойку.
— Мы не подаем здесь хлеб с сыром направо и налево.
