— Что ж, — энергично сказал Биф, — не знаю, как вы настроены, джентльмены, а мне кажется…
Я поспешил вмешаться и перебить его, потому что знал наверняка, с каким предложением он собирался выступить.
— Вам было бы лучше не теряя времени допросить шофера-садовника, — посоветовал я, окинув его строгим взглядом.
Он посмотрел на меня сумрачно, но с неохотой согласился:
— Да, пригласите теперь сюда его.
На Уилсоне была шоферская униформа, и в комнату он вошел уверенной походкой. Привлекательный загорелый мужчина превосходного телосложения. Но в его манерах, как мне сразу показалось, сквозило некое угодливое лукавство, из-за чего Уилсон не вызывал безусловного доверия. Он держался раскованно, готовый отвечать на любые вопросы, и в его поведении проглядывало странное удовольствие от сложившейся ситуации.
— Присаживайтесь, Уилсон, — пригласил Питер Феррерс. — Можете закурить, если желаете.
И сам протянул ему пачку сигарет.
Уилсон поблагодарил его, прикурил сигарету и выпустил из ноздрей две густые струи дыма, уподобившись дракону, какого часто рисуют в детских книжках.
Бифа сначала несколько изумило подобное поведение простого слуги, но он быстро сумел собраться для начала допроса. Причем приступил к нему с совершенно неожиданной стороны:
— Какого мнения вы были о докторе Бенсоне? — внезапно спросил он.
— Что я могу сказать? — ответил Уилсон. — Лично мне он нравился, хотя не пользовался в наших краях особенной любовью. Был немного грубоват и придирчив к людям, так я бы отозвался о нем. Но никогда не пытался вести себя так со мной.
— Стало быть, вас с ним связывали какие-то дела? — задал следующий вопрос Биф.
— Едва ли это можно назвать делами. Я обычно загонял его машину в гараж, когда он приезжал сюда, а пару раз доставлял растения из нашего сада к его дому.
— Вы, стало быть, занимаетесь садоводством, — констатировал Биф. — Никогда не питал к нему склонности, — продолжал он, задумчиво обращаясь ко всем нам. — Тяжелый и неблагодарный труд, как мне кажется.
— Мне он вполне по душе, но вот только мистер Феррерс не проявлял большой заинтересованности в правильной постановке дела. У меня практически не оставалось времени, чтобы сад выглядел, как хотелось бы.
— Вы помните день, предшествовавший убийству? — спросил Биф. — Можете рассказать обо всем, что тогда происходило?
— Разумеется, не обо всем, но в целом картина дня хорошо сохранилась в моей памяти. Как всегда, я пришел к завтраку в восемь часов. И мистер Феррерс почти сразу послал за мной. Спросил, не смог бы я использовать положенный мне выходной в тот же день, а не в следующий понедельник, как по расписанию, потому что он тогда собирался поехать вечером в театр.
