Андрей потупил свой обозленный взор. Попал же он! Не к добру все это.
У неизвестного, который забрал травмат, включилась рация. Он отошел, переговариваясь с кем-то, но ненадолго. Снова приблизился к Ливадову, кивнул и неожиданно ударил в солнечное сплетение. Задыхаясь, Андрей упал; пока хватал воздух, ему умело завели назад руки и замкнули на запястьях наручники.
— Мразь, — едва слышно прохрипел Ливадов, когда дыхание восстановилось. Он попытался подняться, и его пнули тяжелым сапогом, опрокинув на траву. Встать не позволялось!
Послышался звук мотора еще одного автомобиля — подъехал второй темно-зеленый джип с пулеметом, и там тоже находились четверо. Забрав одежду Ливадова, первые погрузились и укатили, а Андрей лежал у колес прибывшего автомобиля и ждал неизвестно чего. Из джипа никто не выходил.
Ливадов попытался рассмотреть маркировку на шинах и обнаружил только черную резину без каких-либо обозначений. А ведь подумалось, что знакомый торговый знак вселит в него хоть какую-то надежду.
Когда начало смеркаться, раздался гул моторов. Приближалась целая колонна автомобилей. Из джипа, наконец, вылезли двое. Они подняли Андрея, и он увидел десяток грузовиков неизвестной марки. Грузовики ехали в сопровождении еще пяти джипов — словно стадо коров и пастушьи собаки.
Внешне грузовики походили на сто тридцать первые ЗиЛы. Первым шли два кунга — за кабинами размещались окрашенные в тот же темно-зеленый цвет каркасные фургоны. Кузова остальных восьми везли клетки с людьми. Каждый человек сидел в отдельной секции, руки раскинуты и прикованы к ржавым прутьям. Пленники — в основном мужчины разных возрастов кроме стариков. Последние два грузовика везли женщин и детей, тоже взаперти.
— Что же это? — произнес Андрей.
Все люди в клетках были раздеты, как и он. Кто они? Военная добыча? Рабы? И он теперь тоже раб?
Андрея толкнули прикладом. Его погнали к грузовику в центре колонны; затолкали в тесную клетку, где можно было сидеть, только поджав ноги. Наручники сняли, а запястья вдели в кольца на противоположных сторонах секции. Щелкнули замки.
— Как же так, — застонал Андрей.
Все хуже! Только хуже!
Ей бы завыть или заскулить, но Женька Ливадова не в силах даже промычать; она и пальцем не способна была пошевелить. Девушка могла лишь двигать глазами и моргать, часто-часто. Хоть бы расплакаться, но слезы так и не потекли из глаз.
Мамочки! Как же страшно! Как же ей страшно! Почему эти военные напали на них? Куда её везут? Что с Андреем? Где он? Долго она будет парализована? А если навсегда? Нет! Они все-таки выдернут это из её груди!
