– Видать, этот последний инстинкт сильнее жажды жизни, сильнее даже жажды наживы…
– И как этот инстинкт называется?
– Надо полагать, любовью.
– Да-а, вот это да-а, – только и смог произнести Гоги.
– Действительно, история Ромео и Джульетты нашему случаю и в подметки не годится. Что же, и жизнь у этого насекомого насыщенная была, и смерть весьма завидная. Умереть во время совокупления, исчезая в челюсти любимой самки… Любовь – вот вам формула жизни, и смерти тоже. С нее все начинается, ею же все и кончается. Эксперимент можно считать завершенным, – подытожил профессор.
По столу теперь в одиночестве медленно ползла сытая оплодотворенная самка.
…
– Сосед, ученый говорил правду: любовь – это формула жизни, она же и формула смерти. – Да, наверное, вы правы, – смущенно пробормотал Ираклий.
Некоторое время оба молчали, и только шум воды, доносящийся из ущелья, нарушал эту тишину. Ираклий поднял голову и опять посмотрел на небо.
– Сколько звезд, это обнадеживает. В лесу не было звездного неба.
Гоги проследил за взглядом собеседника и участливо спросил:
– Вас что-то беспокоит?
– Разумеется, но боюсь спросить.
– Валяйте, спрос не ударит в нос.
– Скажите прямо, я уже умер? – Ираклий весь застыл во внутреннем напряжении.
– А вам не все равно, в качестве кого наблюдать за звездами?
– И все-таки?
– Хотите честный ответ? Я не знаю, одно скажу только: человек умирает только тогда, когда он сам себе признается в этом. Вот под твоими ногами могила Котэ Кощея.
– Вы шутите?
– Хотите верьте, хотите нет, но это так. Могила настоящая, и Котэ Кощей действительно лежит в ней, хотя похоронен он несколько своеобразно.
– В каком смысле? – Ираклий инстинктивно подался назад и сел на корточки.
– Точно, могила, и имя его на камне высечено. Значит, он все-таки умер?
– Поднявшись сюда, на эту гору, он сам себе вырыл яму, лег в нее и закопал себя. Но вот какая штука получается: умереть-то он не может. Лежит теперь под землей с открытыми глазами, все видит, слышит, чувствует, но никакая сила не заставит его подняться из могилы и хоть раз посмотреть вот на это звездное небо. Он так и не вспомнил своего заклинания, и не вспомнит его до скончания века. Но разве он живой, разве не умер уже давно? И я умер точно так же. Ты теперь стоишь на моей могиле, только не надо опять шарахаться. Здесь всюду могилы, на то и кладбище.
Художник и смерть. (Рассказ из книги мертвых).
– Ты хочешь изобразить меня, но зачем? – Смерть предстала в образе молодой красивой девушки, при виде которой хочется жить и жить.
